Победителей не судят

Полет продолжался чуть больше двух часов. Я даже умудрился при этом заснуть, уткнувшись носом в иллюминатор. И вот под крылом самолета мы увидели умытый тихим осенним дождем Кенигсберг, совершенно не тронутый войной, которая прошла мимо него стороной. После исполнения всех пограничных формальностей мы оказались фактически на Российской территории, поскольку вся Восточная Пруссия была передана в прямое управление забарьерной России, и не было в нашем мире такой силы, которая могла бы это оспорить. Повсюду звучала немецкая речь, но в городе нам встречалось немало русских.

Формальности для перехода из мира в мир были ничуть не меньшими, чем в аэропорту. После них нас сразу отвели в короткий заканчивающийся тупиком коридор, с одной стороны которого находилась транспортерная лента, а с другой имел место проход для людей. Носильщики поставили наш багаж на транспортер и удалились, а господин Соломин сказал, что сейчас на ту сторону откроется проход, и нам надо будет быстро проследовать по нему в XXI век. Почти сразу загудел зуммер, и прямо перед нами в середине коридора вспыхнула яркая зеленая точка, которая мгновенно превратилась в сквозной проем, за которым был точно такой же коридор, но на этот раз с дверью. Включился ленточный транспортер, и наши чемоданы и баулы резво поползли в будущее, после чего мы все, вспомнив наставления господина Соломина, устремились за ними следом.

Переход прошел абсолютно незаметно. Здание межвременного пограничного перехода было похоже на то, которое мы наблюдали в своем мире. Но город по ту сторону барьера был совсем другим, ничуть не похожим на Кенигсберг нашего времени. На мой вопрос, почему так получилось, господин Соломин ответил, что в этой реальности Кенигсберг, прежде чем стать Калининградом, был почти до основания разрушен в ходе той ужасной войны, которую у нас взялись предотвратить пришельцы из XXI века. Три дня и три ночи по городу непрерывно била советская осадная артиллерия особо крупных калибров, а сверху с огромных самолетов на него падали сверхтяжелые бомбы. И было этих орудий и самолетов так много, что от города не осталось буквально ничего.

Штурмующие Кенигсберг большевистские армии потеряли чуть меньше четырех тысяч человек – совершенно ничтожные потери для операции таких масштабов, а обороняющиеся германские войска потеряли сорок две тысячи солдат и офицеров убитыми и семьдесят тысяч пленными. Операция, как сказал господин Соломин, проводилась по-суворовски – не числом, а умением. Мне пришлось признать, что в ту, нашу первую войну, русское воинство ни разу не смогло добиться подобных успехов на поле боя. Неудивительно, что потомки берегут память предков и не предают ее.

Поселили нас в лучшем пятизвездочном отеле «Radisson Kaliningrad» в самом центре заново отстроенного после той войны города, в котором совершенно не осталось немцев. С одной стороны от отеля находился проспект генерала Черняховского. С другой стороны – площадь Победы с величественным монументом в честь разгрома Германии и православным собором Христа Спасителя. Этот храм был больше всего нужен моей душе… Я хотел разобраться в себе, отстраниться от мирской суеты со всеми ее фальшивыми чудесами; ибо не чудеса это на самом деле, а обычные изделия рук человеческих.

Поэтому, оставив вещи в номере и едва бросив взгляд на его великолепную обстановку, мы с Верой Николаевной и Леонидом отправились в собор, чтобы утешить свои души и поставить свечки за упокой русских воинов, погибших на этой и всех прочих войнах. Потом, выйдя из собора, мы пошли не в гостиницу, а на площадь Победы, чтобы, по местному обычаю, постоять у колышущегося на ветру пламени вечного огня, означающего неугасимую в веках доблесть русского воинства.

Вечером, когда мы уже почти привыкли к здешним реалиям, поняв, что большевики принесли России не только зло, пришел господин Соломин. Он сказал, что забронировал для нас билеты на завтрашний рейс в Москву. Но завтра (то есть уже сегодня) никакого рейса не было, потому что стало известно, что здешняя Польша напала на наш СССР из-за того, что тот воюет с тамошним эмигрантским польским правительством, а также вторгся в отделившуюся от России здешнюю Украину. А так как эта Россия – союзник нашего СССР, то воздушное пространство над Балтийским морем и Польшей до окончания боевых действий закрыто для пролета гражданских воздушных судов. Вы что-нибудь поняли? Я тоже. Но в любом случае остается только сидеть и ждать у моря погоды, буквально из партера наблюдая за местной войной, или, как тут говорят, «Финалом хохлосрача».