Победителей не судят (СИ)

Через минуты два крепких матроса подняли его как пушинку, и бережно передавая из рук в руки, хотя он и сам начал потихоньку шагать, перебирая ослабевшими ногами, особенно подгибалась левая, в разорванной штанине, под которой белела повязка. Вид совершенно непотребный, но идет бой, и ему ли не знать, что любая победа может обернуться поражением, если выбьют командующего. И хотя все необходимые распоряжения он отдал заранее, но лучше самому командовать — на Николая Илларионовича и на Зиновия Петровича Алексеев не мог в полной мере полагаться, опасаясь, что старшие флагманы не вытянут сражение.

Вот если бы Фок был адмиралом, то лежал бы спокойно в лазарете, где битком навалено раненых офицеров и матросов. Хорошо, что контузило изрядно, и не пришлось слышать стоны умирающих…

Глава 30

— Опоздали…

Только и смог произнести Николай Александрович, глядя как большой броненосец, носивший имя героя Куликовской битвы, будто устав сражаться, лег всем в бортом в мятущиеся волны — дым из двух уцелевших труб застилал поверхность, покрытую белыми «барашками».

— Ослябя»!

Будто вздох прошелся по всему «Севастополю» — видеть гибнущих товарищей, когда ты им не в силах помочь, всегда тягостно для матросов. Но есть возможность сражаться, заняв место в строю, и отомстить за его смерть. И не нужно вдохновлять команду на бой — сейчас все будут делать, что смогут, и даже больше этого.

— Господа! Англичане думают, что русские моряки вроде папуасов — они вскоре поймут, как сильно ошиблись!

«Севастополь» закончил пристрелку, и перешел на полные залпы — хорошо, что в кормовой башне сейчас имелась пара 305 мм пушек, и корабль перестал быть «полуброненосцем» как его шутливо прозывали. Вместе с ним била по вражескому флагману следовавшая в кильватере «Полтава», совместная стрельба уже не раз отрабатывалась, и корабли не мешали друг другу. «Сисой Великий» взял на себя второй неприятельский мателот. Замыкающий в русской колонне, вооруженный старыми пушками «Наварин» сошелся в схватке с третьим «дунканом», порой окутываясь пороховым дымом до верхушек дымовых труб, которые располагались на нем подобно ножкам перевернутой табуретки.

— Что с Алексеевым, он жив?!

Смотреть на отползший в сторону, с разрушенными надстройками и медленно двигающийся «Пересвет» страшно — сигнальщики давно разобрали набор флагов, что вывесили на идущем рядом с флагманом «Алмазе» — «адмирал передает командование».

Потерять командующего было совсем некстати, заменить некем — никто из вице-адмиралов не имел такого безусловного авторитета как Алексеев, буквально боготворимый офицерами и матросами, поклонявшимися ему как погибшему адмиралу Макарову.

Матусевич окинул поле, вернее, море сражения, взглядом через мощную оптику. Сражение распалось на четыре очага, и он представлял, что происходит, благодаря постоянно поступавшим радиограммам и сигналам, все же целый штаб под рукою.

Сейчас четыре его броненосца с тремя британскими, причем вражеский флагман выглядел порядком побитым, все же «пересветы» смогли его хорошо потрепать. И скорость англичанина, что выдавал на узел больше любого нового русского броненосца, резко упала. Сейчас была порядка двенадцати узлов, вряд ли больше — «калека» «Севастополь» на его фоне теперь оказался «призовым рысаком»

На небольшом отдалении шла вялая схватка — к избитому «Баяну» добавилась «Победа», на броненосце пожар уже потушили. И они продолжили сражение со столь же изуродованными броненосными крейсерами «Ивате» и «Токива», что прикрывали дрейфующий флагманский «Идзумо», на котором отчаянно боролись с затоплениями и пожарами. Но все бесполезно — туда храбро устремился отряд обычно очень осторожного князя Ухтомского. И пусть на флагманском «Адмирале Нахимове» были старые пушки, но с короткой дистанции шесть 203 мм орудий могли раскурочить любой из вражеских крейсеров, и даже все три вместе взятые, но только последовательно. А ведь за ним шел «Дмитрий Донской», имеющий пусть и куцый, броневой пояс в шесть дюймов и десять 152 мм и 120 мм орудий Кане. И в сопровождении шести маленьких новых миноносок, недавно прибывших из далекой Америки — с хорошей мореходностью, гораздо лучшей, чем у японских «визави», уже прозванных в Порт-Артуре «газолинками».

Главное сражение шло в центре — шесть русских броненосцев под командованием Скрыдлова и Рожественского бились с главными силами Того, сократившимися до четырех броненосцев и «Кассуги». Второй «гарибальдиец» отползал в сторону, прикрываемый «Сумой» и «Тацутой» — все же любой броненосный крейсер не может долго сражаться против полноценного броненосца — рано или поздно получит двенадцатидюймовый снаряд в уязвимое место, и если не потонет сразу, то махом превратится в «калеку».