Победителей не судят

— Условия… — пробурчал первый. — Да пожалуйста! Сколько угодно. Была ведь опера Земпера, Китайский дворец, Цвингер, театры, музеи. Всех туда. Я давно говорю, что пленных всех до единого нужно размещать в центре наших городов. Пускай при бомбежках англо-американцы в первую очередь убивают своих.

Зарегистрировав Шеллена, худющий флигер-оберлейтенант, тот, что ратовал за предоставление пленным дворцов и музеев, протерев грязным платком очки, велел ему разыскать старшего офицера отряда, назначаемого из числа военнопленных, и все бытовые вопросы решать с ним.

Алекс долго бродил по территории. Подойдя к забору, он услыхал характерные лязг и треньканье, издаваемые трамваем. «Если уже ходят трамваи, значит, не так все и плохо, — радостно подумал он. — Значит, город жив. Не может в мертвом городе ходить трамвай!» Эта мысль настолько воодушевила его, что на некоторое время он забыл о своем положении. Весна. Немцы скоро запросят мира. Ведь все вокруг хотят мира не меньше, чем он.

Старшим офицером отряда оказался сквадрон лидер по имени Колин Смарфит — человек средних лет с седыми висками и глубокими морщинами на аристократическом лице. Осознание возложенной на него ответственности и два с половиной года плена сделали Смарфита рассудительным и осторожным. Его главной задачей было сохранить каждого военнопленного до конца войны, а для этого нужно ладить с немецким персоналом от коменданта до последнего «хорька»-охранника.

У Смарфита был отдельный кабинет с обшарпанным письменным столом и несколькими стульями вдоль стены. В комнате, как раз на этих стульях, сидели еще двое — что-то вроде членов штаба или заместителей.

— «Флаинг офицер Алекс Шеллен, — прочел Смарфит в карте военнопленного, протянутой новеньким. — Только что из дулага. Сбит неделю назад как раз здесь, над Дрезденом». Интересно… Ага! Так вы еще и местный, — он посмотрел на своих помощников. — Уроженец города Дрездена, джентльмены. Немец?

— Частично… процентов на восемьдесят, не больше.

— Ну и ладно. Итак, мистер Шеллен, с прибытием вас в нашу команду. Вы знаете, что вам чертовски повезло? Нет, не с нашей командой, хотя и это тоже. Вы остались живы, вот что главное. Вам известна статистика? Из каждых восьми сбитых британских летчиков выживает лишь один. Так что здесь собрались сплошные везунчики. Чем думаете заняться?

— Работать в отряде по расчистке завалов, — твердо заявил Алекс. — Я слышал, что из военнопленных сформированы такие отряды.

— Все верно, но учтите — немцы за это не платят.

Старший офицер вернул документы, списав данные новичка в свой журнал.

— Только дополнительное питание килокалорий на восемьсот в виде сушеной репы и моркови, — сказал один из присутствующих. — И все.

— Зарплата и кормежка тут ни при чем, сэр. Просто — это мой город.

— Как знаете, — равнодушно продолжил Смарфит. — Вам как флаинг офицеру полагается сорок четыре марки в месяц.

— Хорошие деньги, сэр, — делано оживился Алекс. — Только что же так мало? На следствии мне обещали больше.

— Но вы и их не увидите.

— Вот это номер! Но почему?

— Потому, что все деньги, выплачиваемые нам немецкой стороной, оседают вот здесь. — Смарфит похлопал по небольшому облупленному сейфу сбоку от себя. — На руки я выдаю по пять-десять марок в зависимости от звания. Вот, получите.

Он достал из стола и протянул Алексу странного вида бумажку с серыми узорными линиями, цифрой «5» и летящим орлом со свастикой в когтях левой лапы. С обратной стороны бумажка оказалась совершенно белой, проштампованной синей печатью с надписью «Stalag Luft IV» и чьим-то росчерком.

— Это деньги? — недоуменно спросил Алекс.

— Для нас — самые что ни на есть, — вставил один из присутствующих. — Пять рейхсмарок лагерного образца. Так и называются — «лагергельт».

— М-да-а, — постучал пальцами по столу Смарфит. — Не гинеи, конечно, и не соверены с профилем королевы Анны, однако имеют хождение как раз на территории всех филиалов шталага люфт IV. Можете покупать на них все, что найдете в лагерных магазинах. Сейчас, правда, магазинов у нас нет, но бумажку советую не выбрасывать. Что касается остальных тридцати девяти марок вашего пособия, то они будут поступать в наш фонд, треть которого переводится в лагеря с унтер-офицерами и рядовыми, поскольку они никаких выплат не получают, двадцать пять процентов конвертируется и отсылается особо нуждающимся семьям на родину, оставшуюся сумму мы расходуем на приобретение мыла, зубной пасты, почтовой и туалетной бумаги, спортинвентаря, музыкальных инструментов, аренду театральных костюмов для нашего театра, спектакли которого, я думаю, скоро возобновятся… ну и тому подобного. Это повсеместная практика распределения пособий.

— Я понял, сэр, — вяло произнес Шеллен.

— Что ж, отлично. — Смарфит встал, давая понять, что ознакомительная аудиенция закончена. — Сейчас пайлэт офицер Хардисон поможет вам выбрать место для проживания. Мы здесь всего несколько дней, так что сами понимаете… Потом обратитесь к старшине 1631-го отряда флайт лейтенанту Гловеру. Это насчет работы на развалинах. Вопросы есть?

— Есть, сэр. Один.