Победителей не судят

Алексу удалось найти общий язык с несколькими немцами, вследствие чего он был в курсе некоторых технических проблем. Например, оказалось, что в центральном районе множество подвалов были либо соединены друг с другом тоннелями, либо разделялись достаточно тонкими кирпичными перегородками. В одних случаях это помогло спастись тем, кто после первого налета рискнул выбраться из-под завалов наружу и бежать из города, но гораздо большее число людей погибло как раз из-за беспрепятственного проникновения жара и газов по лабиринтам соединенных подвалов и примыкавших к ним тоннелям канализации.

Работая кирками, ломами и лопатами, пленные, разбитые на четыре бригады по двадцать пять человек, расчищали места входа в убежища. Иногда было проще, убрав золу от сгоревших стропил, перекрытий и мебели, пробиваться прямо изнутри здания. В очередной образовавшийся пролом спускались только немцы из взвода дезактивации, вооруженные фонарями и противогазами. Чтобы перебить трупные запахи, в коробки противогазов немцы наливали специально выданный им для этих целей коньяк, отчего к середине дня, выбравшись из очередного подвала, сняв маски противогазов и закурив, они говорили оживленнее и громче, нежели утром, а к вечеру и вовсе совели.

Британцев в подвалы не пускали, да и противогазов им не выдали. Обследовав подвал, немцы решали, где пробивать второе, а, если требовалось, то и третье и четвертое отверстия. После этого в один из крайних проломов заводили толстый гофрированный шланг, какими обычно откачивают нечистоты, затыкали щели вокруг него тряпьем и соломой и включали мощную воздуходувку. Остальные тем временем расширяли другие отверстия, испускавшие коктейль из смеси ядовитых газов и смрада, или шли дальше. Минут через десять в продутое воздухом подземелье спускались уже для более тщательного осмотра. Затем обычно следовала команда размотать к одному из проломов тонкий резиновый шланг, идущий от бензовоза, конец которого подавали кому-то внизу. Таким образом, человеческие останки в виде пропитанной жиром и сукровицей одежды, которая из-за отсутствия кислорода не воспламенилась даже при восьмистах или тысяче градусов, заливались хлорированной негашеной известью. Вопрос об извлечении этой биомассы в ближайшем обозримом будущем даже не ставился.

Участие Алекса во всей этой работе имело свое тайное обоснование. Он ждал, когда они доберутся, наконец, до бомбоубежищ, где тела сохранились настолько хорошо, что ими могла бы заниматься служба идентификации Дрездена, примерно в эти дни получившая статус имперской организации. Он уже слышал, что такие подземелья обнаруживали во многих местах, там, где не прошел столб огненного смерча. Люди там умирали от отравления и, говорят, выглядели так, словно уснули в зале ожидания вокзала. Только в таком месте можно было найти хорошо сохранившиеся документы и деньги. Ведь все при звуках сирены обязаны были брать с собой в убежища документы, и каждый стремился прихватить самое ценное. Среди погибших было много военных. Как перевалочный пункт, Дрезден с трудом справлялся с потоками беженцев и войск. Оба его вокзала[28] были забиты тысячами людей, и ехавшие с фронта или на фронт солдаты и офицеры на несколько часов, а то и дней застревали здесь. Полтора десятка госпиталей, под которые были отданы лучшие школьные здания города, ежесуточно выпускали сотни наспех вылеченных раненых, чтобы принять новых. Да и вообще, на пике тотальной войны, провозглашенной Геббельсом еще в прошлом году, среди миллионной толпы, если не каждый второй, то уж каждый четвертый взрослый мужчина должен был быть военным. Вот бы найти молодого летчика. Судя по количеству собранных под Дрезденом самолетов, их должно было быть тут немало.

Постепенно они продвигались на восток в сторону церкви Богоматери. А над городом тем временем постоянно поднимались два, три, а то одновременно и четыре столба жирного черного дыма. К этому времени большинство горожан смирилось с кремацией неопознанных, понимая, что другого выхода у властей просто нет.

Во многих местах трехтонные бомбы разорвали трубы водопровода и канализации, и некоторые подвалы были на метр, а то и больше залиты водой и нечистотами. Спасаясь от потоков воды и дыма по разветвленным лабиринтам дрезденской клоаки в ту роковую ночь с неимоверным визгом пронеслись сотни тысяч крыс. Множество их добралось до бомбоубежищ, где они погибали вместе с людьми. Теперь на поверхности черной жижи в затопленных подземельях покачивались их распухшие трупы.

— Вот самый эффективный способ борьбы с грызунами, — мрачно пошутил кто-то из пленных.

— А заодно и со всеми остальными, — добавил другой.

Они вместе с немцами несколько раз пытались откачивать жижу из таких подвалов, но ничего не получалось. Обрывки тряпья и крысиные трупы облепляли решетчатые насадки шлангов, и помпы глохли. Ничего не оставалось, как только лить в такие места хлорку да ставить на плане особые пометки.

— Единственный способ — взрывать и засыпать землей, — говорил кто-то из немцев. — Земля все примет.