Победители

Вовка нарисовал жёлтые, как пшеница, волосы и коричневые глаза. Потом нарисовал большой смеющийся рот и немножко оттопыренные уши. И получился портрет Сени Крабикова. Вовка взял четыре кнопки и приколол портрет в углу над штурвалом.

И, наверное, Вовка задел нактоуз. Потому что картушка качнулась, и курсовая черта перешла ещё на два градуса к зюйду.

Стоял очень теплый сентябрь. И деревья были ещё зелёные, и цвели в канавах мелкие аптечные ромашки. Только синий цвет неба стал чище и плотней, чем летом. И в этой синеве пролетали иногда над городской окраиной неровные треугольники гусиных стай. Это молодые птицы учились искусству полета перед трудным и дальним путём.

Щурясь от солнца, Капитан и Вовка смотрели из окошка на птиц. Старый Капитан достал из ящика стола стопку разноцветных флагов и сказал:

– Хорошо им, молодым. Но первый рейс – всегда нелегкий. Давай поднимем для них морской сигнал «Счастливого пути».

Вовка подпрыгнул:

– Давайте!

Из форточки они забросили на антенну телевизора бельевую верёвку. И на этой верёвке подняли над крышей флаги: один – синий с белым прямо-угольником посередине; второй – красный с жёлтыми косыми полосками; третий – с квадратами, как на шахматной доске: два белых и два красных.

Солнечный ветер подхватил флаги, и они захлопали как большие крылья.

Но через полчаса к Старому Капитану постучал товарищ Кычиков.

– Я, конечно, извиняюсь, – сказал он.– Здравствуйте. Вы только поймите меня правильно. Мне лично всё равно, висят эти флаги или нет. Но с начальством получатся неприятности. Нет у нас в домоуправлении такого порядка, чтобы, значит, морские флаги. Без особого распоряжения…

– Ну, нет так нет… – вздохнул Старый Капитан. – Ничего не поделаешь.

– Вы только поймите меня правильно, – снова сказал товарищ Кычиков. – Неприятности…

Потом он спускался по лестнице, и дом сердито гудел и потрескивал. Он был, видимо, недоволен.

– Ничего, – сказал Вовка, чтобы утешить Капитана. – Птицы всё равно уже видели сигнал. Это факт.

Они хотели снять флаги. Но конец верёвки выскользнул из форточки и качался на ветру. Нельзя было до него дотянуться.

Вовка выскочил во двор. Его, конечно, не волновало, что у товарища Кычикова могут быть неприятности. Но он не хотел, чтобы неприятности были у Старого Капитана.

По шаткой приставной лестнице Вовка забрался на крышу. Это было страшно. Крыша оказалась очень высокой и очень крутой. И ветер здесь гудел сильнее, чем внизу. Но Вовка вел себя смело. Он всё же добрался до антенны и снял флаги, хотя два раза чуть не покатился кубарем и ободрал о ржавое железо оба колена.

Прежде чем спуститься, Вовка посмотрел на горизонт. Горизонт был дымчато-синим, словно там стояло туманное море.

Старый Капитан сначала рассердился на Вовку: ведь тот мог свалиться и сломать шею. Но потом он сказал, что Вовка – молодец.

Капитан забинтовал Вовке колени и подарил за смелость старинный морской бинокль с медными ободками у стекол.

Вы представляете, как был счастлив Вовка! Прежде всего он ещё раз слазил на крышу и осмотрел весь горизонт. Правда, моря он не увидел, но настроение от этого не испортилось. Весь вечер Вовка не выпускал бинокль из ладоней. Он рассматривал ближние дома и улицы. Разглядывал в бинокль прохожих. Смотрел на себя сквозь него в зеркало. И даже котлету в тарелке пытался рассмотреть таким же способом.

А потом Вовка открыл в бинокле одно свойство: если смотреть в него наоборот, всё близкое кажется далёким. Комната превращается в длинный коридор, потолок убегает на звёздную высоту, а котёнок Акулич делается крошечным, как муха.

А когда Вовка смотрел на свои ноги, они становились тонкими и такими длинными, что бинты на коленях казались белыми точками. А тротуар казался просто ниточкой.

Попробуйте пройтись по такой ниточке на таких высоченных ногах! Вовка вышел за калитку и попробовал. Его сразу же зашатало, как неумелого канатоходца. Но зато было интересно.

Жаль только, что Вовка смотрел в бинокль и, кроме ног, ничего не видел. Именно поэтому он стукнул головой Аделаиду Фёдоровну, которая возвращалась с работы. Представляете, что тут было?

Аделаида Фёдоровна сказала, что она всегда считала Вовку невоспитанным ребенком, но не думала, что он решится на Такое Хулиганство.

Конечно, она пошла к Вовкиным родителям и наябедничала. Она сказала, что это сверхвоз-мутительно, когда дети, как сумасшедшие, кидаются на больных людей и чуть не ломают им рёбра.

И родители велели Вовке идти и как следует просить прощения. Вовка уставился в пол и сказал:

– Не пойду. Я уже один раз сказал «простите», когда стукнулся. А она ещё ябедничает…

– Я вот покажу тебе «не пойду»! – сказал отец.

– Будешь стоять в углу, пока не извинишься, – сказала мама.