Победители

Батарее Давыдова была поставлена задача подавить огневые точки противника на ширине фронта 200 метров. Танков на этом участке не ожидалось, так как местность была изрезана глубокими промоинами и оврагами с уклоном в сторону Днепра. Через каждые 20 метров были огневые точки немцев – или дзоты, или бронированные колпаки. Они были хорошо замаскированы, оборудованы запасными позициями. Из-за холма по плацдарму били минометы и тяжелая артиллерия. Батарея несла потери. Давыдов после первого форсирования Днепра и боев за Запорожье не успевал запоминать лица и фамилии батарейцев. Контратаки следовали одна за другой, пространство впереди было усеяно трупами немецких солдат. Когда после артиллерийского обстрела первое орудие замолчало, Давыдов побежал туда и увидел, что расчета нет. Одних солдат засыпало землей, от других остались только части тел. Орудие завалилось набок. Впереди бил пулемет, не давая пехотинцам поднять головы. Давыдов подозвал пехотинцев, поставил орудие на станину, проверил – затвор работает, но прицел был искорежен. Через ствол прицелился на огневую точку, загнал в ствол бронебойный и выстрелил – пулемет замолк, вторым осколочным уничтожил расчет. Но соседний пулемет бил безостановочно по расчету второго орудия, не давая ему открыть огонь. Давыдов подбежал ко второму орудию. Возле лежали иссеченные пулями командир орудия и наводчик, а в окопчике сидел заряжающий. Давыдов крикнул: «Где остальные?!» – «Раненые они, отошли в тыл». – «А ты почему здесь?» – «Да не смог я, ноги перебиты». – «Подожди маленько, закончу с пулеметом, перевяжу тебя, а то ребята гибнут». Николай зарядил бронебойным. Прицелился в бронированный колпак. Выстрелил. Колпак «вздрогнул», но снаряд не пробил его. Пулемет смолк. Давыдов снова зарядил бронебойным, прицелился под основание колпака. Пулемет в это время снова заговорил, и пули застучали по бронещитку. Давыдов успел выстрелить и спрятаться за щиток. Снаряд попал под основание бронеколпака. Колпак подскочил вверх и опрокинулся. Давыдов вытащил раненого из окопчика, разрезал сапоги и увидел, что стопы ног болтаются на сухожилиях. Удивился, что при таком ранении почти не было крови. Отсек ступни кинжалом, перетянул брючным ремнем у щиколоток и потащил солдата на командный пункт батареи. Приказал санитару оттащить к берегу на перевязочный пункт. Солдат тоскливо смотрел на Давыдова, криво улыбался и тихо повторял: «Спасибо, комбат…Спасибо, комбат… Степанов я, Петя… Из села Варваровка, я вас сразу признал, вы к нам приезжали с футболы командой, нам три мяча забили. Я вас не забуду, что cпасли меня, не волнуйтесь, я живучий – выживу».

Продолжалась переброска войск на правый берег. У Давыдова от усталости подкашивались ноги, голова гудела, глаза слипались. Но в мыслях только одно: отбивать, отбивать контратаки. Давыдов собрал батарею. Два расчета были выведены из строя полностью, разбито одно орудие и еще одно повреждено. В других расчетах батареи осталось по два-три человека. Решили из двух покореженных орудий своими силами сделать одно. Давыдов доложил командиру дивизиона положение дел, попросил пополнения грамотными солдатами. Назначил исполняющих обязанности командиров орудий. Дал указание восстановить обвалку вокруг орудий и окопчики для расчетов и, отужинав спать. Подъем в четыре утра. Солдаты засыпали, сидя с кружками чая в руках, прислонившись друг к другу спинами.

Проснувшись, Давыдов нашел промоину, заполненную водой. Пробил сапогом лед и, обжигаясь холодной водой, обтерся по пояс. Боль в голове утихла. Подошел молоденький младший лейтенант с группой солдат и доложил о прибытии пополнения. Давыдов распределил солдат по расчетам, показал младшему лейтенанту его пушки, а сам с проснувшимися солдатами стал восстанавливать орудие. Приказал сменить некоторые огневые позиции, отрыть запасные окопчики в полный профиль. С рассветом в термосах притащили горячую пшеничную кашу с салом, чай, несколько буханок поджаренного, хрустящего хлеба. Тыловая команда собирала убитых.

Утром 1 ноября над позициями полка несколько раз пролетала немецкая «рама». С десяти утра немцы начали контратаку, но уже не такие массированные, как 30 октября. Вечером пришел приказ: «2 ноября начать наступление, овладеть третьей линией обороны и развивать наступление дальше». Фашисты подтянули резервы, основательно укрепили третью линию обороны. Дивизия три дня вела штурм, и только пятого утром, после ночных атак, оборона противника была прорвана.