Победители недр

Двадцать часов одиноко нёс Мареев свою затянувшуюся вахту. Он производил анализы пород, нефти, вёл записи, следил за приборами и аппаратами, переключил повреждённый баллон с жидким кислородом на работу аппарата климатизации.

Снаряд был пущен на максимальную скорость. В мягких нефтеносных песчаниках он проходил больше восемнадцати метров в час.

Уже кончились залежи нефти и снаряд вошёл в подстилающий слой глинистых сланцев, когда из-за полога над гамаком Малевской послышались вздохи, длительные зевки, наконец слабый голос:

– Что такое? Как будто меня палками всю избили…

– Проснулась, Нина? – тихо спросил Мареев, отрываясь от вахтенного журнала.

– Да, Никита. Но почему у меня такая слабость?

– После похмелья, Ниночка… – мягко ответил Мареев. – Вы тут устроили такую оргию…

После минутного молчания до Мареева донеслось тихое восклицание:

– Вспомнила!.. Какой ужас!.. Опьянение?!

– Абсолютно верно, Ниночка! Опьянение кислородом…

– Ужасно… ужасно… Стыдно вспомнить…

– Ну, это уж напрасно, Нина… При чём тут стыд? А ужас… Да, действительно, было бы ужасно, если бы и я тут с вами остался… Страшно подумать, чем бы тогда всё это кончилось. Какое счастье, что я вовремя ушёл из каюты и опустил за собой люковую крышку! Последнее – просто из деликатности, чтобы вы веселились без стеснения. А вот оказалось, что именно эта деликатность спасла нас всех. Ну, ладно! Как ты себя чувствуешь?

– Слабость большая…

– Есть хочешь?

– Очень! – тихо рассмеялась Малевская. – А что с моими "собутыльниками"?

– Спят как убитые.

Мареев принёс еду.

– Где мы сейчас?

– Прошли девон… Он действительно оказался очень мощным – свыше тысячи двухсот метров. Прошли порядочный слой битуминозных сланцев.

– На какой же мы глубине?

– Четыре тысячи четыреста метров.

– Вот как! Сколько же времени я спала?

– Около двадцати часов.

– Не может быть! Ты шутишь, Никита!

– Нисколько не шучу, – улыбнулся Мареев.

– Позволь… позволь… – растерянно говорила Малевская. – И ты всё время один? Без смены?.. Ну, конечно! Достаточно посмотреть на тебя! Какое безобразие! Иди сейчас же спать!.. Сейчас же… Я только кончу есть и встану…

– Нет, и не думай об этом, – категорически ответил Мареев. – У тебя теперь только три обязанности: лежать, есть и спать… Набирайся сил. Ты их слишком много растратила.

– Ну, Никита, оставь эти шутки, – серьёзно говорила Малевская, торопливо заканчивая бульон и принимаясь за какао. – Человек больше суток на ногах… в непрерывной работе… Извините, этого не будет… Отойди, пожалуйста, я хочу встать и переодеться.

– И не подумаю уйти. Лежи!.. Тебе нужно теперь не меньше суток отдыхать.

– Что?! Ты с ума сошёл! – окончательно рассердилась Малевская, спуская ноги с гамака. – Не меньше суток! Сам едва на ногах держится… Посмотри на себя в зеркало!

– Ты будешь лежать, Нина! – Мареев нахмурил брови. – До сих пор я говорил с тобою, как товарищ… Неужели ты хочешь, чтобы я говорил, как начальник? Я не могу тебе позволить растрачивать силы, которые нам ещё пригодятся в более серьёзных обстоятельствах.

– Никита, ты поступаешь нехорошо… это неправильно, Никита! – растерянно говорила Малевская, укладываясь на место. – Ну… ну, я тебе обещаю, я ничего не буду делать. Я только буду следить за моторами и за кино… Я ведь всё равно спать не буду… А ты… усни, хотя бы ненадолго.

Мареев покачал головой. Он действительно очень устал, с трудом подымал отяжелевшие веки. Спор с Малевской ещё больше утомил его.

– Ну, хорошо, – устало проговорил он, подымаясь со стула. – Укройся и засни. Через шесть часов я тебя разбужу и прилягу немного. И больше не разговаривай…

Он повернулся и, захватив с собой вахтенный журнал, спустился в буровую камеру.

– Спи! – улыбнулся он Малевской, прежде чем голова его скрылась в люке.

Малевская с досадой повернулась к стене и через минуту уже крепко спала: она ничего не могла поделать с собой!

Часа через два проснулись Брусков и Володя. Мареев с ними долго не разговаривал. Он им дал плотно поесть, после чего они быстро, без всяких разговоров опять уснули.

Мареев всё чаще и чаще подходил к магнитному компасу. В последние часы стрелка компаса вела себя с каждым метром глубины всё беспокойнее. Она вертелась на игле, раскачивалась, наклонялась своим намагниченным концом всё ниже. Новейшие магнитометры и вариометры давали такие же волнующие показания. Мареев забыл об усталости, о времени, об обещании разбудить Малевскую.

Лихорадочно работая с приборами, сравнивая и объединяя их показания, делая бесконечные вычисления, Мареев даже не слышал, как спустилась по лестнице Малевская, и вздрогнул от неожиданности, когда почувствовал лёгкое прикосновение её руки к своему плечу.

– Ты уже встала? – спросил он и, не дожидаясь ответа, взволнованно продолжал: – Что делается, Нина! Поразительные вещи… Мы, без сомнения, приближаемся к исключительно мощному пласту железных руд. Магнитная стрелка совсем взбесилась! Посмотри, что она выделывает!

– Железо? На такой глубине? Вот неожиданность!..