Победители недр. Рассказы

На бульварах, улицах, площадях люди собирались, жадно читали экстренные выпуски газет, обсуждая это неслыханное по смелости предприятие. Всюду вспыхивали летучие митинги, разгорались жаркие дискуссии.

Корреспонденты иностранных газет давно не имели такой беспокойной ночи. Они осаждали институты, интервьюировали их сотрудников, охотились за Мареевым, Брусковым, Цейтлиным, Малевской, за всеми, кто имел хоть какое-либо отношение к экспедиции. Телеграф и радио не справлялись с потоком телеграмм, радиограмм, фотопередач.

Необычайное волнение охватило весь капиталистический мир. На другой день газеты были почти целиком посвящены сенсационным сообщениям об удивительном проекте.

На фабриках и заводах, в рудниках и шахтах, на окраинах больших городов и в рабочих посёлках друзья Советского Союза с восторгом принимали известия о решении Совнаркома, как новое доказательство силы и мощи страны социализма.

Все интересовались личностью Мареева и его ближайших сотрудников, их портретами, их биографиями.

Европейские и американские специалисты жаждали технических подробностей. Крупнейшие авторитеты науки и техники были вовлечены газетами и журналами в дискуссию, которая вскоре приняла самый ожесточённый характер.

Известный металлург, профессор Кольридж из Милуоки – США – доказывал на страницах журнала

«Geological News», что никакой металл не выдержит высокой температуры подземных глубин и температуры, возникающей от трения машины о твёрдые породы, которые встретятся на её пути. По его мнению, эти факторы создадут такие условия, при которых самый тугоплавкий из известных металлов начнёт деформироваться. «Поэтому, –

заключил профессор, – советская экспедиция заранее обречена на гибель, и люди, снаряжающие её и участвующие в ней, – безумцы».

В номере журнала «La Science», вышедшем вскоре, руанский профессор Клод Шарпантье, мировой авторитет в области качественной металлургии и вечный антагонист профессора Кольриджа из Мильвоки, выступил с возражениями. Прежде всего он высмеял отсталость американского учёного, который, очевидно, совершенно не знаком с огромными достижениями советской металлургии, особенно в области высококачественных жароупорных сталей и сверхтвёрдых сплавов. Профессор Шарпантье далее доказывал, что вопрос совсем не в том, выдержит ли металл.

Можно быть уверенным, заявлял он, что в этом отношении советская металлургия вполне обеспечит экспедицию. Гораздо хуже обстоит дело с вопросом, как перенесут люди, отправляющиеся на глубину пятнадцати километров, царящую там высокую температуру, как будут они работать в этих условиях. Здесь видит он главное препятствие, так как не представляет себе, какими средствами располагает советская наука для устранения этой опасности.

К поспорившим профессорам сейчас же присоединились другие учёные. Выдвигались самые разнообразные, порой противоположные соображения.

Одни указывали, что снаряд под тяжестью выбрасываемой им кверху земли будет на большой глубине просто раздавлен. Они приводили при этом вычисления давления в поверхностных слоях континентов, произведенные ещё

В. Трабертом. По Траберту выходило, что при средней плотности этих слоев, равной 2,7, давление на глубине одного километра достигает 270 атмосфер, на глубине десяти километров равно 2700 атмосферам, а на проектируемой глубине в пятнадцать километров – 4050 атмосферам. Это соответствует давлению в 41852,7 тонны на каждый квадратный метр, чего не сможет выдержать ни один пустотелый снаряд.

Другие критики сомневались, смогут ли люди, добравшись до намеченной глубины, установить там термоэлектрическую станцию. Ведь для этого, говорили они, необходимо некоторое свободное пространство, которое вряд ли возможно найти в плотной массе горных пород на глубине пятнадцати километров.

Но крупнейший английский геолог, профессор Джонсон, в ответ на это сообщал о возможности существования, даже на больших глубинах, многочисленных карстовых пустот, не говоря уже о вулканических жилах и кавернах –

путях, пробитых некогда расплавленной массой в её стремлении к поверхности земли.

После опубликования постановления правительства газеты и журналы Советского Союза поместили ряд статей о проекте Никиты Мареева, о значении этого проекта для науки и для дальнейшего развития хозяйства страны.

Необычайность замысла, его исключительная смелость и огромные перспективы экспедиции взбудоражили всю страну. Отовсюду – из городов, посёлков, колхозов и совхозов – поступали требования на литературу по астрономии, геологии, электротехнике и специально о проекте

Никиты Мареева. Бесчисленные дворцы культуры, клубы, дома отдыха со всех концов страны беспрерывно и настойчиво требовали лекторов и докладчиков.

Энтузиазм широких масс искал действенного, активного проявления, и первое, самое простое и непосредственное, в чём он мог проявиться, был поток денежных взносов от отдельных лиц и организаций в фонд экспедиции. Деньги и ценности стекались отовсюду. Газеты –