Победители океанов

Все это могло бы объясняться огромным индустриальным ростом, тем более, что Япония производила гигантские закупки сырья. Но никаких следов этого роста не замечалось ни на большом острове Ниппон, ни на маленьких Киу-Сиу и Сикок, и вообще ни на одном из трех тысяч восьмисот островов республики.

Оставался только таинственный Иезо. Но могла ли его небольшая территория вместить подобные чудовищные запасы?

Военно-морские силы Японии, сконцентрированные вокруг Иезо, и часу не продержались бы перед соединенным флотом соседей. Державы прекрасно это понимали. Их терпенье истощалось.

Надвигался призрак войны; официальным поводом к ней явилось странное обезлюденье Азии, колебавшее мировую торговлю, а тайной причиной — легкая возможность захвата территории слабой, больной азиатской республики, расчленение и раздел Азии.

В то время, когда доктор Кацуга добивался руки Сюзанны де Гландев, весь мир ожидал разрыва, и носились упорные слухи, что Америка берет в этом деле инициативу на себя и посылает ультиматум Токио.

Через несколько дней после разговора с Джимом Санди, маленький японец прибыл в Панаму и появился во дворце президента, где заседал Совет трестов.

Америка, кичившаяся своей «чистой демократией», на самом деле управлялась королями, — королями всех видов промышленности.

Под председательством миллиардера Т. А. Эпстерса Совет трестов управлял страной, ставя в зависимость от своих личных дел судьбу обеих Америк.

Какое заклинание произнес Кацуга, чтобы пленум Совета принял его? Неизвестно. Но двери дворца президента раскрылись перед ним, и он предстал перед Советом трестов.

— Чрезвычайный посол? — сухо произнес Т. А. Эпстерс.

— Совершенно верно. Я приношу вербальный ответ на ваш ультиматум.

— Мы предпочли бы ответ в письменной форме, — грубо возразил председатель.

— Предварительно нужно сговориться; подписать успеем всегда, — спокойно ответил японец. — Мне необходимо дать вам кое-какие объяснения. И, если мои комментарии окажутся интересными, я предложу вашему вниманию договор, который лежит у меня в кармане.

Американцы широко раскрыли глаза. Что это… издевательство, насмешка или дипломатия дурного тона?

— До-го-вор? — задохнулся Т. А. Эпстерс.

Кацуга улыбнулся кончиками губ.

— Господа, — ответил он, — мне известны условия вашего ультиматума, и я знаю, что в нем и речи не было о каких-либо переговорах; он содержал простое и ясное требование о безусловной сдаче на вашу милость. И тем не менее я явился сделать вам деловые предложения, более значительные, чем требуемая сдача.

— Предложения? Какие еще предложения?

— Союза, — просто ответил японец тем же спокойным тоном. — Или, если вы предпочитаете — сотрудничества.

Слова чрезвычайного посла японской республики повергли американцев в жестокое недоумение. Но практическая сметка не позволила негодованию вырваться наружу. Один из трестовиков флегматично спросил:

— Какие же могут быть реальные выгоды от такого сотрудничества?

Доктор Кацуга.

Кацуга подавил вздох облегчения и, уже свободнее, продолжал:

— Вы их оцените сами. Но сначала я хочу получить ваше согласие на сделку. Представляя Японию, я в то же время выступаю, как комиссионер, и желаю получить куртаж с будущей сделки.

— Хорошо. Посмотрим, что вы нам предлагаете.

— Тайну Японии.

Раздался взрыв смеха. Члены Совета сочли слова японца за шутку.

— Бесполезно покупать, раз можно взять силой, — ответил председатель.

Кацуга покачал головой.

— Нет, господа, взять вы не сможете, — возразил он. — Вы сможете только разрушить ее. Вот что мне поручено передать вам. Слушайте.

3. Заложники

В тот же вечер Совет трестов передал печати лаконическое сообщение.

«Сегодня правительство получило ответ Японии на ультиматум Американских Соединенных Штатов. После его рассмотрения, между обоими государствами был заключен наступательно-оборонительный союз и подписан формальный договор. Он обязывает американскую республику к вооруженному вмешательству в случае, если третья держава будет угрожать безопасности азиатской республики».

Соглашение с Японией вызвало общее удивление и негодование. Массы открыто возмущались самовластием Совета трестов. Возбуждение росло с часу на час.

Для одной американской семьи правительством был приготовлен сенсационный эффект: Джиму Санди пришлось узнать, что один из пунктов знаменитого договора касался не только его, но и его семейства.

На следующий день после опубликования сообщения о договоре в кабинете Джима Санди зазвенел телефонный звонок.

— Алло? — сказал он, взяв телефонную трубку.

— Алло. Мистер Санди?

— Он самый. Кто говорит?

— Председатель Совета трестов.

Старик был, по-своему, демократ, и то обстоятельство, что фактический глава государства пожелал иметь с ним личную беседу, не удивило и не польстило ему.

— Слушаю, — просто ответил он.

— Совет дает вам поручение.

— Какое?

— Нам необходимо направить в Токио специального посла. Хотите вы быть этим послом? Америка взывает к вашему патриотизму.

Старый янки не выразил никакого удивления.

— Так. Сколько продлится моя командировка?