Победители Первого альтернативного международного конкурса «Новое имя в фантастике». МТА II

Риск был заложен в самой основе экспедиции, в сравнении с которой все плановые исследования Соноры оказывались не более, чем тихой лабораторной работой. В случае гибели «Данте» человечеству останется всё то, что будет передано Линной Θоор брату-близнецу – партнёру по Дальней связи. Приём и передача столь разноплановой информации, тем более на сверхдальних расстояниях, требовали почти невообразимых для большинства людей психических усилий, поэтому связист «Лоэнгрина» Оа Рцел выйдет на Дальний контакт, как бывало и прежде, в паре со своим биофизическим «двойником» – Арисотой Кратом.

Любые лучи или радиоволны шли бы отсюда в Галактику миллионы лет.

* * *

Место гибели Арисоты, сорвавшегося в полёте в момент резкого перепада или внезапного скачка – это оставалось невыясненным – квазимагнитного поля Соноры над скалами свежего тектонического разлома не было видно с холма экспедиции, и только мнемокристалл СДФ с поразительной реальностью воссоздавал его изображение в комнате Оа Рцела. Четыре серебристые спирали расходились от рубинового кристалла, вставленного в обелиск из полупрозрачного тёмно-зелёного камня, искрящегося внутренними огнями, подобно земному авантюрину. На голографическом портрете чуть выше спиралей биофизик и скульптор Минда Кэри изобразила Арисоту смеющимся – таким, каким его особенно часто вспоминали друзья. Ярко-синие глаза, редкие у сиреневокожих колонистов, казалось, излучали ту удивительную психическую силу, ту спокойную, без тени высокомерия, уверенность в себе, которую замечал каждый общавшийся со звездолётчиком.

У Арисоты – это знал Ирцельд – оставалась неисполненная мечта: рассчитать и построить для морей планеты Зелёного Солнца большой парусник, совсем необычный. Такой, чтобы все материалы выше ватерлинии были сверхлёгкими, а паруса – радиоуправляемыми. Теперь это осталось друзьям. И парусник, конечно, будет назван «Арисота Крат».

Оа Рцел провел ладонью между собой и СДФ, и диорама исчезла. «Троично ты моё непарнокопытное», – ласково сказал он девятиножке. Девятиножка ничего не ответила.

На пульте загорелся сигнал вызова, но связист заранее перевел свой прибор в режим «соединять только при крайней необходимости». Вызывавший не настаивал.

К чувству вины за гибель друга – оно оставалось, как ни разубеждал связиста Цоль Вэг, – добавилась тревога и за свою миссию на этой планете. Собственно, Арисота попал в экспедицию благодаря Ирцельду, – и справится ли Ирцельд без него? Выдержит ли всё то, что ему предстоит через несколько недель? И как он после этого придет в себя? Скольких лет жизни будет стоить то единственное, ради чего он здесь, ради чего именно он, Ирцельд Вещий, брат-близнец астролётчицы Линны Θоор, был включен в состав экспедиции «Лоэнгрина»?

…И это неистребимое желание – «прокрутить» на несколько дней назад, когда всё ещё можно было исправить…

Взгляд Оа Рцела остановился на томике Ахматовой, читанном столько раз вместе с Арисотой. Память звездолётчика вновь наполнили русские звуки:

…А за проволокой колючей,
В самом сердце тайги дремучей —
Я не знаю, который год, —
Ставший горстью лагерной пыли,
Ставший сказкой из страшной были,
Мой двойник на допрос идет.

(«Здесь «двойник» – не в «египетском» смысле. Под «двойником» она, конечно, имела ввиду самоё себя, но с которой случилось то, что в действительности только могло случиться.»)

А потом он идет с допроса,
Двум посланцам
Девки безносой
Суждено охранять его.
И я слышу даже отсюда —
Неужели это не чудо! —
Звуки голоса своего…

«И я слышу даже отсюда……. «Мой двойник на допрос идет…» – отозвалось глухим эхом в глубине сознания.