Победители Первого альтернативного международного конкурса «Новое имя в фантастике». МТА III

Несколько секунд было слышно только, как дождь упрямо отбивает свой неровный ритм по пустым улицам, освещённым лишь слабым светом далеких звезд. Юноша посмотрел на небо и застегнул повыше свой поношенный китель.

— Что значит жить? — он сел рядом, опершись спиной на холодную стену высокого здания. — Человеку отпущено очень мало времени. Каких-то несколько десятков лет. И слишком много из той толики, что дает ему Бог, он тратит на то, что не приносит ему удовольствия, на то, что, напротив, заставляет его озлобляться, терять веру, становиться безучастным, подозрительным и грубым — он общается с людьми, которые строят козни за его спиной, каждый день встречается с обманом, сплетнями, насилием и фальшью. И к тому моменту, когда он встречает человека, посланного ему судьбой, он порой даже не замечает этого: он уже исповедует презумпцию виновности — подозревая априори, проверяя, нанимая сыщиков или просто устраивая расспросы, словно на суде… Но он забывает или просто не знает того, что жизнь его началась только сейчас, а всё, что было до — это лишь путь, позволяющий ему стать сильнее, позволяющий ему получить некий опыт и вступить в свою истинную жизнь подготовленным, способным обеспечить и защитить то, ради чего, собственно, он и родился: защитить любимого человека. И чем раньше он встретит его, тем больше он будет жить. Не выживать, не учиться жить, а именно жить. И я знаю: моя жизнь — это ты. И я готов на всё, на всё что угодно ради того, чтобы дышать с тобой одним воздухом, чтобы смотреть в твои глаза и радоваться каждому рассвету. Даже если их можно будет сосчитать по пальцам одной руки. И я не хочу ничего более. Для меня жизнь — это свет. Свет твоей души.

Девушка вытерла слёзы и прижалась горячей щекой к его плечу. Дождь тем временем всё настойчивее обрушивал на город потоки небесной воды.

* * *

— Где капрал Ронез? Я, чёрт возьми, отдам этого сумасшедшего под трибунал по возвращении на базу! — Человек в форме остановился возле широкого пульта управления и повернулся к смуглому мужчине, стоящему в нескольких шагах от него возле двери по стойке «смирно». — Вы нашли его?

— Никак нет, сэр. Он покинул расположение ориентировочно ночью и до сих пор не выходил на связь. Посланы две розыскные бригады на флаерах. Результаты пока отрицательные.

— Вольно, майор. Без специального снаряжения он не протянет там долго. Если не удастся его найти до завтрашнего вечера, необходимо прекратить поиски: мы должны отбыть по графику.

— Так точно.

— Гражданские укомплектованы?

— Да, сэр. Двести пятьдесят семь человек. Сто два получили сильную дозу облучения, трое в тяжёлом состоянии, у остальных пока нет симптомов лучевой болезни.

— Хорошо. Колония эвакуирована более чем на девяносто процентов. Сколько человек гражданских не получили возможности отбыть?

— Порядка трёхсот человек.

— Жаль, мы не можем взять больше людей, — капитан повернулся к иллюминатору, окинув взглядом пустой почти город. — Можете быть свободны. Держите меня в курсе относительно операции поиска Ронеза.

— Есть, сэр, — мужчина отдал честь, повернулся и открыл дверь.

— И вот еще что, — капитан остановил майора: тот обернулся, — прими мои соболезнования по поводу Кэрри…

Мужчина кивнул и вышел в коридор, закрыв за собой дверь.

* * *

Они шли и уже не обращали никакого внимания на разбитые стёкла когда-то ярких витрин, на размытые следы крови на асфальте, на покорёженные флаеры и открытые настежь двери. Они в полной мере пережили весь ужас тех первых дней, когда стало известно о проникающей повсюду радиации, об эвакуации и — главное — о том, что места не хватит, чтобы вывезти всех. Дополнительный транспорт с ближайшей базы высылать было уже бессмысленно: за неделю, которую он бы находился в пути, оставшиеся люди умерли бы от лучевой болезни в любом случае, а прибывшим экипажам ничего иного бы не оставалось, кроме как тут же развернуться и взять обратный курс.

Девушку то и дело тошнило. Черные круги вокруг глаз говорили не столько об усталости, сколько о той немалой дозе гамма-излучения, которую она получила за всё это время. Юноша держался чуть бодрее, хотя в голове его словно стоял туман и, казалось, туман этот был настолько осязаем, что его можно смахнуть простым движением руки. Есть не хотелось. Желудок сводили судороги, а перед глазами время от времени пританцовывали красные точки; кровь давила на виски, подгоняемая неровными глухими ударами сердца.

Начиналось утро.

Юноша обнимал девушку за талию, не давая ей упасть, проклиная всё, что есть на этой планете и этот голубой шар вообще, ведь именно природная катастрофа стала причиной всего происходящего безумия. И в скором времени станет причиной их медленной и мучительной смерти.

Боль и отчаяние сверлили его душу не переставая, и он то и дело прокручивал в памяти у себя тот разговор: будь проклят этот чёртов капитан! В первую очередь он.

* * *

— Войдите, — голос звучал властно. Сидя за своим веерообразным белым столом, капитан внимательно изучал рапорты, полученные из центров наблюдений.