Победители Первого альтернативного международного конкурса «Новое имя в фантастике». МТА III

Стоял безоблачный, наполненный солнечным светом день. Флай, которая всего несколько дней назад, превратившись из куколки в мотылька, увидела свет солнца, землю и цветы, сидела на ветке. К своему удивлению, взмахивая новенькими, отливающими синевой перламутровыми крылышками, она взлетала, а, складывая их, снова приземлялась. Расположившись на светло-зеленом листке, она отдыхала, греясь под благодатными лучами весеннего солнца, наслаждаясь теплом, радуясь жизни. Ей казалось, что она в раю, где её окружают родственные души цветов, неба, воздуха и радуги.

Неожиданно огромная серая туча заволокла небо, вокруг потемнело. Флай встревожилась. Как это ужасно — оказаться в плену! Неужели всё кончено и теперь так будет всегда? — Флай была слишком молода, поэтому не знала, что жизнь полосатая, не следует отчаиваться, за темной всегда следует светлая полоса.

Вдруг откуда-то налетела неведомая сила, закружила вокруг куста, зашумела листвой, подняла облачко пыльцы с цветов и, поднявшись вверх, прогнала хмурую мрачную тучу. Солнце снова заблистало. На душе стало легко и радостно.

«Что это за храбрец, спасший меня из лап тьмы, доблестный герой, по воле которого солнце светит и тучи от страха разбегаются?» — подумала Флай. Сердце мотылька наполнилось чувством восхищения мужественным рыцарем. Она стада мечтать о новой встрече с ним.

Ветер не заставил долго ждать себя. Покуролесив вдалеке, он вскоре вернулся, налетев, качнул ветку, на которой сидела Флай, сильным порывом сорвал мотылька и закружил в вихре. Боже! Как она испугалась!

— Ой! — воскликнула Флай от неожиданности.

— Какое милое, нежное создание. Из всех мотыльков, которых я видел, ты — самый прекрасный, — обернувшись назад, бросил, стремительно удаляясь, Ветер.

— Фу, не люблю, нет, терпеть не могу ветер, — сказала проползающая медленно улитка, шевеля рожками.

— Но почему?

— Он противный, холодный, резкий, бестактный. Именно из-за таких, как он, постоянно приходится приноравливаться к жизни, беспокоиться о том, чтобы тебя не продуло. — И она спряталась в свой домик, с которым никогда не расставалась, вечно таская его на спине.

— А мне показалось, что его прикосновение освежает и немного кружит голову, — пойманная в орбиту обаяния ветра, мечтательно сказала Флай. Сердце мотылька, проснувшееся для любви, встрепенулось.

— Куда же ты? Останься! — кричала ему вслед Флай, когда он снова неожиданно появился.

— Тороплюсь, у меня полно дел: разгонять тучи, наполнять паруса, крутить ветряные мельницы, — бросил в ответ Ветер.

— Возьми меня с собой! — Трепеща на ветру, бедняжка растерянно звала его. Перелетая с травинки на цветок репейника, с него на куст калины, она изо всех сил пыталась угнаться за ним. Но Ветра уже и след простыл. Он пустился в путь.

Полетел туда, где его еще не успели забыть с прошлого раза. Залетел в деревню, согнал с проводов сидящих, словно ноты, голубей, перемахнув через забор, разогнал кур, пасущихся на огороде, взъерошил солому в стогу, сорвал крышу с амбара, хлопнул раскрытой форточкой так, что разлетелись стёкла, и, довольный собой, полетел дальше. На автобусной остановке задержался немного, закружил вокруг толпы женщин, ожидающих автобуса. У одной вывернул зонтик. — Ах ты, негодник! — Другой задрал юбку. — Фу, нахал! — Сорвал головной убор с дамочки, растрепал прическу, а шляпку покатил по дороге. Сгрёб заодно «бычки» вокруг урны, смешал с дорожной пылью, извалял в ней шляпку, и, злорадствуя, швырнул её хозяйке. Покрутился минутку штопором и, как шальной, понесся дворами, садами, полями. К вечеру, набедокурив вволю, утихомирился, приютился в овраге.

А Флай тем временем страдала, чувствуя себя одинокой и покинутой.

Видя, как она сохнет по возлюбленному, все, кому не лень: козявки, букашки-таракашки и всякая мелочь пузатая перешёптывались, осуждая Флай. Правду говорят, любовь слепа. Он ветреный, как можно любить такого?

— Нет, вы когда-нибудь видели такое? — сказала язвительно Оса. — Я прямо умираю. Ветер вскружил ей голову, и она без памяти влюбилась в него! С ума сошла.

Все знали, что Оса на самом деле умирает от зависти к красоте Флай. Наделённой от природы эффектной внешностью, прекрасной фигурой с осиной талией, Осе с её завидущим глазами этого было мало. Не хватало такого нежно-голубого, воздушного, отделанного жемчужной россыпью наряда, как у Флай.

Маленькие букашки, красные в чёрную крапинку Божьи коровки, жалея красавицу Флай, окружив ее с двух сторон, наперебой старались предупредить её:

— Тебе нужен другой. Нормальный.

— Он мой избранник! — в голосе Флай слышалась нескрываемая нежность.

— Как ты себе представляешь такую жизнь? — с печатью ума на лице спросила гусеница.

— Мне много не надо. Я мечтаю вот так провести всю свою жизнь. На этом прекрасном цветке. Я буду нянчить своих куколок, а он будет раскачивать колыбельки. Как романтично! Прямо так и вижу. И так всю жизнь. — Опустив хоботок в сердцевинку соцветия клевера, она отпила капельку нектара.

Послышалось тихое шуршанье крыльев и голос стрекозы: