Победившие не вернутся

– Нам обоим не может сниться один и тот же сон, – справедливо, но безумно заметил Гардаш и дотронулся пальцем до хрустальных шариков. – Не понимаю! По всем законам физики такого не может быть. Это будто на Луне, как пишет Герберт Уэллс. Или какой-то бокал был лишним.

– К черту мозельское, к черту твоего Уэллса вместе с его Луной! – закапризничала графиня. – Ты же мужчина! Вот и думай, как отсюда слезть!

– А зачем слезать? Тебе со мной уже не нравится? – пытался отшутиться Гардаш.

– Нравится, – раздраженно пролепетала Катя. – Все было дивно! Но если это не последствия оргазма… Возможно, мы оба заболели какой-то неизвестной болезнью или бредим? Я боюсь!

Она мелко перекрестилась.

– Не бойся и говори глупостей. Я говорил, что книги этого сумасшедшего выскочки Фрейда не доведут тебя до добра.

– Фрейд гений! А ты слабак!

– Я слабак?

– Извини! Я нервничаю и хочу вниз! Мне все надоело! У меня чешется спина! Мне нужна ванна! Я хочу земляники со сливками!

– Давай я попробую спуститься, а потом сниму тебя.

Пока они спорили, кровать медленно опустилась, и Катя слезла, потопав босыми ногами к трюмо. Открытая шкатулка лежала на месте. В углублениях, отделанных темно-синим бархатом, лежали три соединенных друг с другом предмета непонятного назначения с золотыми иероглифами на поверхности.

– Алекс, ты только посмотри, – прошептала графиня, оглянувшись на мужа. – Ты не поверишь!

Гардаш слез с кровати, нащупал ногами шлепанцы и подошел к трюмо, уставившись на шкатулку.

– Антиквар убеждал, что она из цельного куска бирюзы, – возбужденно проговорила Катя. – А оказывается, она полая, но открывается, когда захочет. И внутри какие-то штуковины.

Он осторожно вытащил модули, легко расцепил их и принялся рассматривать.

– Да ты всё еще пьян!

– Я пьян от любви!

– Не ври, Алекс, мне вовсе не до шуток, – серьезно проговорила Катя. – Неужели ты не понимаешь, что нам досталось нечто особенное? Не случайно же я не могла оторвать глаз от этой шкатулки!.. Женская интуиция!.. Может, из-за нее мы… взлетели?..

Лицо Гардаша сделалось серьезным.

– Пока ты ждала в коляске, антиквар рассказал про монаха, который принес ему эту шкатулку. А потом предостерег, что на ней может лежать проклятие.

Графиня слушала с испугом.

– И ты молчал? Ты скрыл от меня? Это все равно, что соврал!

– Катерина, успокойся!

– Ты мне солгал, негодяй!

– Я не хотел тебя расстраивать!

– А мы могли из-за этого умереть! Тебе понятно?

Катя, шатаясь, подошла к постели, бросилась на нее лицом вниз и заплакала.

Гардаш поцеловал ей спину.

– Катенька, дружочек, ну, ты так хотела ее купить! А я подумал, стоит ли огорчать тебя по таким пустякам?

Графиня повернулась к Гардашу заплаканным лицом, уткнулась носом в плечо, всхлипывая.

– Дорогой, это не пустяки. Если ты меня хоть немного любишь, отнеси чертову коробку Вагнеру! Не захочет возвращать деньги, и не надо!

– Но почему? Антиквар тоже мог не знать, что внутри.

– Плевать! Верни, и всё!.. Наверняка, шкатулку украли из музея!.. Она может принести нам несчастье!

Гардаш помолчал, потом потянулся к пиджаку, висевшему на спинке стула, вытащил карманные часы, свадебный подарок отца Кати, графа Казимира Лозинского. Хронометр открылся с мелодичным звоном. Гардаш посмотрел на циферблат, вздохнул и захлопнул крышку.

За окном шел дождь.

– Сейчас четверть одиннадцатого, – молвил он в тишине. – Вагнер закрыл магазин и пошел домой.

– Ну, и пусть! – упрямилась графиня. – Разыщи его, милый!

Гардаш оделся, положил покупку в саквояж, взял зонт и покинул номер.

От венского отеля «Эрцгерцог Фердинанд» до дома на Бауэрштрассе, где располагалась лавка Вагнера, было не больше четверти часа ходьбы.

Поэтому Гардаш не стал нанимать извозчика – да и где его сыщешь в дождь. Он отправился напрямую через парк. Он удачно миновал аттракционы, кафешку с навесом, под которым, озаряемые желтым светом, сидели мужчины и женщины в немыслимых шляпах с бутоньерками на фруктовую тему, и вышел на улицу города.

Вена, не смотря на дождь, только начинала ночную жизнь, звенели трамваи, квакали клаксоны редких автомобилей, в окнах и витринах, – повсюду горел свет. Ему нужно было пройти еще квартал, чтобы свернуть на нужную улицу.

Гардаш печатал шаг широко, твердо и мрачно, как солдат, знающий маршрут.

Он не обращал внимания ни на предсказателей будущего, ни на нищих, ни на проституток, которые выходили ему навстречу из тени домов, как приведения. Дойдя до Бауэрштрассе, он издали заметил толпу, скопление машин с включенными фарами, фигуры жандармов. У Гардаша кольнуло в груди, что всегда сопровождалось неприятным предчувствием.

Подойдя к магазину, он увидел, что два нижних этажа в огне, и пожарные тщетно пытаются сбить пламя.

Как раз в тот момент, когда он очутился среди зевак, глядящих, как языки пламени лижут стекла витрины, к ногам пожарных рухнула обгоревшая вывеска: «Древности и диковины Отто Вагнера».

– А где же хозяин лавки? – спросил Гардаш толстого и усатого брандмейстера, похожего на моржа.

– Погиб, – ответил Морж. – Его квартира над магазином, сударь.

– Разве? – Гардаша эта новость удивила.