Победивший платит (СИ)

- Забавно придумано, - оценивает он. - Ваш цетский дружок Рау покинул станцию, озаботившись прикрыть свое вранье иммунитетом. Зато оставил вас, попытаться пустить нас по ложному следу и выгородить своих расписных приятелей. Попытка жалкая, но авось сработает?

Значит, они уже в курсе про Рау. Не исключено, что копии его допросов в полиции лежат сейчас в столе лейтенанта. Только не знаю, упомянуто ли там и мое имя? Поступил я благоразумно или по-идиотски, сам засветив фамилию Рау перед барраярской СБ?

- Одного не могу понять, Форберг, - подытоживает лейтенант, - вы пытаетесь прощение выторговать, цетские деньги отработать или просто неприятностей себе ищете?

А он даже не собирается меня выслушивать, понимаю я. Что бы я ни сказал, будет принято за доказательство моей злокозненности и желания злодейски обвести вокруг пальца Барраяр. Но почему? Под фуражкой главы местного отделения СБ наверняка должна таиться не одна-единственная извилина. Это что, попытка службиста сорвать на мне дурное настроение после бессонной ночи и висящего мертвым грузом дела... или хитрая разновидность теста на серьезность моих намерений? Попытка разозлить меня и посмотреть, не сдам ли я позиции? Если последнее, то терпение у меня уже кончилось.

- Чушь! - рявкаю; автоматически выходит командирский тон - поможет это или окончательно испортит дело? - Все что я пытаюсь - это убедить одного упрямца от... - нет, "оторвать от мягкого кресла свою ленивую задницу" звучит несколько недипломатично, да и не похож Форсуассон на бездельника, - ... отправиться к себе и перепроверить мое сообщение.

- Когда цетский прихвостень, - усмехается непробиваемый лейтенант, - указывает мне, как я должен исполнять свои обязанности, можно только поражаться его наглости.

Он не спеша поднимается.

- Я имел терпение выслушивать ваши бредни, Форберг. А теперь извольте покинуть барраярскую территорию. Возвращайтесь к тем, кто вас прислал, и доложите, что провокация не удалась. - И не дав мне возразить, добавляет: - Начнете спорить - оформлю задержание за незаконное проникновение на территорию Империи, и никакие цетагандийские документы вас не спасут.

Черт. Не получилось.

Тоже поднимаюсь, упершись ладонями в стол, и добавляю уже спокойно:

- Разумеется, я ухожу. Но... профессионал не игнорирует информацию лишь потому, что ему несимпатичен ее источник. Не верьте мне на слово. Проверьте. Если я ошибаюсь, вам одной головной болью меньше. Если прав - одной меньше мне.

- Иди-иди, - почти ощутимо давит мне в спину неприязненный голос. - Скажи спасибо, что мы тебя отпускаем: подданство ты, может, и потерял, но форство снимается лишь вместе с головой, забыл уже?

Фамильярное "ты" напоследок еще раз дает понять, что разговор окончен. И что мой единственный шанс поделиться опасениями с теми, для кого они могут иметь настоящую цену, я потерял.

Вернувшись к себе, я лихорадочно просматриваю последние новости. Все то же слово для поиска - "Барраяр", - но улов выходит немного обильнее. После инцидента прошло время, и ушлые журналисты успели прокомментировать случившееся с той или иной долей фантазии. Так... оказывается, вторая дама, пострадавшая от рук террориста, - наемная служащая консульства из местных. Интервью бедной секретарши красочно живописует, как раскрашенный монстр угрожал ее жизни и чести - последнее ничуть не удивительно, если он искупался в "Пламенеющей розе", - а потом, отказавшись сдаться полиции, покончил с собой; после такой дозы ужасов бедная девушка немедленно увольняется и постарается оказаться как можно дальше отсюда. Леди Форпински говорить с журналистами, естественно, отказалась, зато ее супруг буквально час назад все же сделал сквозь зубы официальное заявление: что случившееся-де оказалось для его жены душевным потрясением, она нуждается в отдыхе, в связи с чем отправляется пока в барраярское посольство на планету. Заботливый муж-консул намерен лично отвезти ее в безопасность посольства - а заодно, как я понимаю, обсудить с послом создавшуюся ситуацию и доложиться ему в подробностях. Выходит, если я и хотел пробиться к самой большой шишке в консульстве, сегодня был не самый лучший для этого день...

А какой день будет лучшим? Я вдруг понимаю, что не намерен оставлять попыток. Просто действовать в лоб оказалось не самым удачным решением. Если я хочу донести сведения до лица, облеченного властью, не стоит тратить время на пререкания с эсбешником. Но если я хочу обратиться прямо к консулу, нужно как минимум дождаться его возвращения. Значит, следующая задача - узнать, когда он вернется.

Невыполнимая пока задача, терзающая меня даже за полночь, когда поздний сон неумолимо склеивает мне веки.

***