Победная весна гвардейца

И то верно! Темно, небольшая ошибка, и оба погибнут. Илья выбрался из костёла, уселся у входа. Да, серьёзно строили культовые сооружения, что православные храмы, что католические костёлы. Толщина стен метра полтора, окна высотой метра три-четыре.

Послышался шорох, в дверном проёме появился сержант:

– Всё, командир! Две растяжки, как приказывали.

– Аккуратно сделал, не приметит?

– Никак нет. Даже пылью присыпал. – Когда от костёла к лёжке возвращались, Илья щедро следы присыпал табаком с перцем. Обычно на передовой собак-ищеек нет, они в тылу, у ГФП, но бережёного бог бережёт, а небережёного караул стережёт.

Наступило утро. Илья сам следил за костёлом, а давешнего солдата не было. Интуицией чувствовал – или снайпер был, или его второй номер. Тогда где они? Позиция не понравилась? Выходит – зря растяжки поставили?

На передовой вяло постреливали. То немец даст очередь из пулемёта, то наши выпустят пару мин, причём по разведанной цели. Но как-то вяло, без энтузиазма. Илья решил ночью ползти к холму и там, среди кустов, поставить несколько растяжек. А потом можно выбираться, а по пути у подбитого немецкого танка установить «сюрприз». Большего предпринять не получится. Снайпер может выстрелить из ДОТа, из траншеи, это его выбор. Илья же с сапёром не может заминировать все возможные места. Было некоторое недовольство собой. Не угадал он возможную позицию стрелка. В обед перекусили всухомятку хлебом и салом, воды попили из фляжки. Илья решил вздремнуть, и так две ночи без сна, а организм не железный. Тем более и предстоящая ночь будет бессонной. Караульным был Иванов. Вырубился сразу, спал крепко, но чутко. Проснулся от лёгкого прикосновения к руке. Не открывая глаз, спросил:

– Чего тебе?

– Немец у святилища.

Сон сразу сняло как рукой. Привстал, бинокль к глазам приложил. Вчерашний немчик, и с ним ещё один, похоже, старший. У обоих винтовки, на ремне через плечо, причём с оптикой. Илья едва себя по лбу не хлопнул. Вот дурачина-простофиля! Немец-то предусмотрительнее его оказался. После обеда солнце на запад уходит, бликов от оптики давать не будет, русским глаза слепить начнёт. Важный момент Илья упустил. Помнил про блики, но полагал – снайпер позицию утром займёт. Немец-то просчитанный, отдохнул и на позицию. Солнце ему в спину светит и все позиции русских как на ладони.

Немцы в костёл зашли. Минута, другая, пятая. И потом взрыв. Несколько птиц от костёла вверх взметнулись испуганно. Очень удачно совпало, что следом за взрывом гранаты в растяжке у немецкой траншеи два миномётных разрыва. И на взрыв в костёле никто внимания не обратил. Со слов Гавришова он ставил две растяжки – на лестнице и на самой позиции. К костёлу до вечера никто не подошёл. Как только стемнело, Илья скомандовал:

– Иванов, за мной.

Поползли к костёлу. Илья внутри включил фонарик. В синем свете на лестнице два трупа видны. Илья у обоих убитых документы забрал, снял оптику с винтовок, благо прицелы быстросъёмные, инструменты не нужны. Прицелы цейсовские, в кожаных чехлах. Илья отдал их Иванову.

– Головой отвечаешь.

Прицелы, личные документы нужны, чтобы подтвердить командованию выполнение задания. Вот теперь – к своим. Иванов сползал за Гавришовым и сидорами, потом всей группой к траншее. То ли дежурный пулемётчик наших стрельбой донял, то ли другая причина была, а наши открыли огонь из миномётов, причём сто двадцатых, по немецкой передовой. Взрывы один за одним и без перерыва около получаса. Немцы в блиндажи попрятались, какое-никакое, а укрытие. Как только взрывы прекратились, Илья скомандовал:

– Бегом!

Ещё дымились воронки, сильно пахло сгоревшим тротилом. Разведчики промчались к траншее, перескочили через неё. Заграждения из колючей проволоки разрушены. Полсотни метров проскочили за секунды, потом по сигналу Ильи залегли.

– Гавришов, давай вперёд.

Тут уже минное заграждение могло быть. Гавришов – бывший сапёр, пальцы чуткие, каждый бугорок перед собой прощупывает. За ним, почти упираясь в подошвы его сапог – Иванов, замыкающим – Илья.

Уже на средине нейтральной полосы встали. Командир сапёрной роты клятвенно божился, что наших мин нет. Да и кто будет ставить, если готовится наступление? Минные поля ставят как оборонительную преграду, сдержать противника на подступах к своим позициям.

Всё же идти легче и быстрее, чем ползти. Правда – опаснее. В любой момент можно получить случайную пулю. Немецкий пулемётчик, чтобы не уснуть, дать о себе знать командиру своей роты, даст очередь. Хорошо, если в стороне пройдёт. Сколько нелепых смертей Илья на фронте видел. Впрочем, убитому всё равно, нелепая, случайная смерть была или целенаправленная.

Вышли удачно, на позиции своей дивизии, даже командир роты знакомый. Часовой разведчиков к нему в землянку провёл, положено так. Пехотный старлей лицо ладонями потёр, отгоняя остатки сна.

– А, лейтенант! Не повезло?

– Почему?

– А «язык» где?

– У нас другое задание было. Снайпера убрать.

– И?

– Уничтожили пару. Забрали личные документы и прицелы.