Победный «Факел Гаргалота»

Он ничуть не удивился, битый жук, посмотрел пытливо.

– Открытую или тайную?

– Все-то вы понимаете, Курт, – сказал я, на этот раз подпустив в голос дозу почтения. – Лучше, конечно, тайную. Тайны всем интереснее. И всегда сулят больше выгоды.

– Хорошо, – ответил он сдержанно. – Но тогда нужно, чтобы никто во дворце не узнал, а то здесь, сами понимаете, разве что укроется от нашего недремлющего Пэлса?

– Посольства разве при дворце?

– В городе, – ответил он. – Но и в посольствах встречаться не стоит…

Я спросил понимающе:

– Наблюдение ведется?

– Естественно, – ответил он суховато и с неохотой, как о чересчур очевидных вещах, такое даже упоминать вслух неловко между образованными людьми. – Внешнее и внутреннее. Но я договорюсь насчет одного из нейтральных домов.

– Только не тяните, – попросил я. – Насчет действительно нейтральных, а не уже примелькавшихся, с которых люди Пэлса не сводят глаз.

Он ответил с ноткой едва уловимого превосходства над всякими Пэлсами:

– Такие тоже есть.

– А контакты с гарнцами и пиксийцами?

Он понизил голос:

– Тоже. Уверен, передадут наверх моментально. А там согласятся на эту встречу очень даже очень. Дипломаты постоянно ищут новые возможности…

– Подгадить?

Он смолчал, лицо выражает неодобрение таким вульгарным терминам, а во взгляде я прочел четкое: а что, сами не понимаете, для чего существует дипломатия?

– Вам сообщат, – произнес он сдержанно, – думаю, глерд Марк Грандерг, это посол Гарна, и Левис Бурнель, он представляет интересы Пиксии, заинтересуются разговором с вами.

– Тем более, – уточнил я, – при тайной встрече.

Он с учтивым видом наклонил голову.

– Разумеется. При самой тайной. Но вам придется подождать вечера.

– Ночи?

– Позднего вечера, – уточнил он. – На тайные лучше идти тайно. А тайно это ночью, когда вас не видят. Займите себя пока чем-нибудь, а потом я пришлю за вами человека.

Я поднялся, ответил учтиво:

– Спасибо, глерд. Вы очень любезны.

В коридоре охраняющие дверь гвардейцы сделали вид, что меня не заметили вообще, что значит, к Курту приходят не просто выпить и посидеть, сплетничая о женщинах, а хватает и таких, кого лучше не знать и не видеть.

Глава 9

В своей комнате я попытался чем-то заняться, но ничего не лезет в голову, разве что сел за стол и начал создавать вина и лакомства, что исчезают раньше, чем успеваю протянуть руку.

Выдохся быстро, но вообразил в ладони рукоять пистолета, тут же туда опустилось холодное и тяжелое, правда, через пару минут пистолет исчез, но пара минут – это же вечность, бокал вина осушил бы и за пару секунд, но, увы, пока могу создавать на доли секунды…

Слегка разочарованный, покинул комнату, гвардейцы в коридоре не сдвинулись, но проводили меня взглядами, я же здесь нечто вроде чуда заморского, хоть и без перьев, а есть ли чешуя, под одеждой не видно.

В дальнем конце коридора появилась женщина, свет падает со спины, лицо не разглядеть, но он же слегка просвечивает длинное до пола платье, фигура угадывается просто изумительная, а когда мы сблизились, рассмотрел и лицо, и верх платья с низким вырезом, там приподнимаются два белоснежных полушария, которые никогда не видело ни одно из солнц, размер как раз тот, что в одной ладони не поместится, а двух многовато…

«Чем ближе к теплому морю, – подумал я, – тем нравы свободнее». Возможно, строгие нравы северных народов объясняются холодами, что заставляют не расставаться с плотными одеждами, а религия и этические нормы просто подверстаны, чтобы объяснить и закрепить эти нормы выживания.

Она рассматривала меня без всякого стеснения, странное сочетание умного взгляда серьезных глаз и достаточно свободной одежды, когда вижу каждый изгиб фигуры, а они у нее еще те, ладони зачесались от желания ухватить, помять, потискать.

– Глерд Юджин, – произнесла она ясным, но очень женственным голосом, – догадываюсь по вашему виду, что вам некуда себя деть…

– Ох, глердесса…

– Грегория, – подсказала она, – глердесса Грегория. Вот дверь моих апартаментов, заходите, переведите дух…

– Спасибо, – сказал я ошарашенно, – это как бы весьма… хоть и несколько…

Она сама распахнула передо мной дверь, жест не служанки, а хозяйки, у которой ожидаемый гость. Я перешагнул порог в чистую светлую комнату, просторную, но с множеством мебели вдоль стен и цветами на столах, тумбочках и в больших ящиках.

Даже на столе цветы, довольно милые, но не срезанные, а растут из крохотных ярко расписанных ваз, украшенных драгоценными камнями.

По ее жесту я опустился в кресло, она обошла стол, давая возможность полюбоваться ее статной зрелой фигурой, и остановилась напротив, словно колеблясь, не сесть ли мне на колени без всяких прелюдий.

– Глердесса, – проговорил я, – вы одна из фрейлин…

Не дождавшись наглого приглашения сесть на мои колени, она тоже опустилась в кресло напротив, на губах проступила грустная улыбка.