Побег

Сержант потрогал шею, точно она у него болела, и мрачно выдавил:

– Мне непросто это объяснить. Одно тебе могу сказать: я больше не вернусь в Америку. Я, если хочешь, оттуда совершил побег. Понял? Сбежал я. Как ты из лагеря. Только ты сбежал – потому что у тебя дело есть. А я сбежал – потому что ни хера у меня там нет. И не было.

Сержант вдруг весь собрался, напрягся, как тяжелоатлет, готовящийся взять рекордный неподъемный вес.

– Я, Владислав, совсем там завял. Не знаю, может быть, возраст уже. Скоро ведь полтинник. А чего я добился? Семь лимонов в трех банках лежат. Семь лимонов долларов! Для частного лица немало. Да что-то мне осточертело жить как частному лицу – понимаешь? Кто я, что я – перекати-поле. Когда я братана угрохал – так мне обидно стало! Так обидно! Кроме него, у меня же никого не было: ни жены, ни детей… – Сержант перевел взгляд на жену и сына Варяга. – Вон ты хоть и вор в законе, а старые правила нарушил. Семья у тебя. И вроде, как дополнительный смысл жить есть… А у меня? Семь лимонов? Да вот оказалось, в жизни одних бабок – мало.

Варяг кашлянул. Ему стало вдруг неловко оттого, что этот немолодой, сильный, суровый мужчина вот так по-простому, без надрыва, но с неподдельной искренностью раскрыл перед ним свою душу.

– Слушай, Степан, у тебя давно своя жизнь. Ты, наверно, ломать ее не сможешь, не захочешь. Но… Отчего бы тебе не пойти со мной?

– Пойти? Куда? – усмехнулся горько Сержант.

– Порядок наводить в России, – серьезно заметил Варяг. – Ты же сам видишь, что творится. Шрам со своей братвой – это не самое худшее.

– А что же?

– Беспалый! Ты его не знаешь. Я когда сидел в колонии – куда меня, к слову сказать, Шрам спровадил, ну да ладно, это особая история… Так вот, в этой самой колонии, где я сидел, начальником был подполковник Беспалый. Вот это страшный человек. Страшно сказать, какие он в колонии дела творил. Да и не только там… Этот мент под себя всех подмял, всех ссучил, натравил друг на друга, стукачами сделал, всех заставил дерьмо хлебать… Я до сих пор не верю, что оттуда вырвался.

Варяг сделал паузу.

– Ты знаешь, у воров беспредельщики не в почете. Законные в России всегда с беспредельщиками обходились круто и карали их сурово. Но мы-то худо-бедно со своим беспределом еще можем справиться. А вот такие беспредельщики, как Беспалый, самые опасные – и самые неуправляемые. Они к власти рвутся, напролом идут и ради этой самой власти готовы на все… Ты говоришь, я правила воровские нарушил – семью завел. Да это не шибко какая беда. Шрам в связке с Беспалым – вот это настоящая беда. Эти беспредельщики ради своего интереса готовы мать родную продать, отца убить, сестру изнасиловать… Этих надо остановить. А лучше – каленым железом выжечь.

– И кто ж их выжигать будет? – спросил Сержант с усмешкой. – Не ты ли собрался?

– Кому-то надо. Если больше некому – то я, – жестко бросил Варяг.

– А я слыхал, за последние полгода в России много законных полегло, – осторожно сказал Сержант. – И я так понимаю – все твои бойцы.

– Людей потеряно много, верно. Это плохо, но поправимо. Остались старые контакты, старые связи, старые долги. Есть молодежь. Надо о себе напомнить. По всей России раззвонили, что я умер. А я вот жив. Ну так что, Степан, не хочешь со мной?

– А ты мне доверяешь? После всего, что было… – с иронией в голосе спросил Сержант.

– Знаешь, Степан, ты – человек. Я же о тебе много чего знаю. Ты не сука. Ты человек. Это главное. Заблудший. Потерявший ориентир… Но все же – человек.

И Варяг протянул Сержанту пятерню. Сержант долго рассматривал его руку, мучительно размышляя. Наконец он словно нехотя откинулся на спинку стула и медленно поднял лежащую на столе ладонь.

Они обменялись крепким рукопожатием.

– Ну вот и ладно, – повеселел Варяг и глянул на часы. – Пора. Скоро посадка. Подожди меня здесь, пока я своих отправлю.

Он встал и пошел к соседнему столику.

* * *

Варяг трясся в электричке на Звенигород. Он ехал в Мозженку, на дачу академика Нестеренко. Он опять был загримирован, а в кармане у него лежал паспорт на имя Потапова Александра Петровича. Теперь он мог разъезжать по Москве и области в открытую: даже если Владислав Игнатов был объявлен в федеральный розыск, в этом высоком бородатом брюнете в очках и самый опытный руоповец не признал бы знаменитого законного вора.

Варяг немного волновался. Ему предстояла первая встреча с дочкой – их с Викой дочкой Лизой. Он ехал туда с тяжелым сердцем. Теперь, когда в живых не было ни Егора Сергеевича, ни Вики, он не знал, как встретит его, незнакомого дядьку, трехлетняя девочка, как он встретит ее, свою дочь, которую он никогда в жизни не видел…

Интересно, рассказывала ли ей Вика о папе? И кто там сейчас с ней? Домработница Валя, наверное, если, конечно, после гибели академика Нестеренко и страшной смерти Вики она не уволилась. Хотя как она могла уволиться и бросить трехлетнее беспомощное существо…