Побег

Я бесшумно встаю на ноги, нож в руке алчет крови, и, когда незваный гость входит в комнату, мое лезвие моментально оказывается у его горла.

Беда лишь в том, что другое лезвие оказывается у моего.

Мгновение мы стоим в тупике, и все внутри меня обрывается, когда я понимаю, кто это. Ну почему она?

– Не совсем такого приема я ждала, – говорит она, но опускает свой нож.

Я опускаю свой, хотя и не сразу.

– Никогда не думала, что тебя пошлют меня убить. Грейс смеется.

11

Смех не жестокий, скорее усталый.

– Я тут не для того, чтобы тебя убить, – говорит она, проходя мимо и усаживаясь за стол.

Не понимая, я наблюдаю за ней, продолжая сжимать нож.

– Ты одна?

– Разумеется.

– Что тебе надо?

Ее темные глаза мерцают, как глубины океана.

– Перед Посвящением я же сказала тебе: что бы ни случилось, я с тобой. – Грейс вздыхает. – Мертвой я тебе вряд ли пригожусь, не так ли?

Я нисколько ей не верю.

– Почему ты решила, будто я могу тебе довериться хотя бы на секунду? Ты верна моему отцу, а я слишком хорошо знакома с тем удовольствием, которое вы все получаете от хладнокровных убийств. Я не хочу ни с кем из вас иметь ничего общего.

– Я никогда не была верна Гадюке! – сердито восклицает она. – Он мясник, и от его приказов меня воротит. Но есть вещи поважнее того, что мне хочется.

Я хмурюсь.

– Например?

Однако Грейс, к моему сожалению, не отвечает. Вместо этого она смотрит на меня, и на ее лице с острыми чертами появляется выражение замешательства. Возможно, она больше не узнает девочку, стоящую перед ней. Как и я.

– Послушай, если бы я хотела тебя предать, это было бы легче легкого. Я могла бы выдать местоположение нашей шлюпки, но не выдала. Я вообще сказала капитану, что мы пристали к другой бухте. Я хотела, чтобы ты смогла сбежать. И примчалась, как только смогла. Когда ты пропала, я хотела знать намерения капитана. – Она делает паузу, будто последующее мне будет непросто выслушать. – Ты тут не в безопасности. Он рассылает убийц по всем островам, чтобы вернуть тебя.

Значит, одного моего трупа ему недостаточно.

– Ага, спасибо, но я это уже поняла, когда Бриггс явился за мной прошлой ночью.

Я вижу ее удивление. Она не первая, кто нашел меня. Взгляд Грейс медлит на моих разбитых в кровь кулаках.

– Ты убила его?

Не хочу отвечать. Если такое произнести вслух, все станет слишком реально, и я пытаюсь стыдливо спрятать руки.

– Он убил семью, в которой я жила.

У Грейс как будто начинает складываться картинка, мой гнев становится понятен.

– Мне жаль, – говорит она, – что не смогла прийти раньше.

Но она впечатлена не меньше, чем шокирована, моим подвигом, и это беспокоит меня. Мне не нужно ее уважения. Не за такое.

– А мне жаль, что я замешкалась.

Некоторое время мы обе молчим, и хотя я присаживаюсь за стол напротив нее, ножа из рук не выпускаю. Она до сих пор не объяснила мне, почему так долго торчит в Змеях. Пока не объяснит, я не могу ей доверять.

– Что собираешься делать? – в конце концов спрашивает Грейс. Когда мы встречаемся взглядами, она улыбается. – Ты ведь просто так не сдашься. Я слишком хорошо тебя знаю.

Да неужели?

– Отправлюсь на Первый остров.

Думаю, Грейс не выглядела бы такой потрясенной, если бы я заявила, будто собираюсь вернуться на «Деву».

– Зачем?

Потому что так больше продолжаться не может. Кто-то должен помочь обитателям островов. Если Гадюка не готов защищать людей, тогда этим займется его дочь.

– Мне нужно переговорить с женихом. Думаю, его папаше нужна помощь.

– Тогда и я с тобой.

Полагаю, я могла бы отказаться, велеть Грейс оставить меня в покое, но не хочу. Продолжая ей не доверять, я не могу сейчас оставаться одна.

Следующий рассвет я встречаю сидя у могилы и подыскивая слова прощания. Их нет. Так больно уходить! Но я должна.

Мы с Грейс идем два дня кряду и добираемся до маленького рыбацкого порта на западном берегу. Одной золотой монеты, переложенной из ладони в ладонь, вполне хватает, чтобы обеспечить нам плавание на рыбацком суденышке к Первому острову. Путешествие занимает больше недели, погода милостива, а рыбаки нас сторонятся. Хотя Грейс прячет свои черные наряды Змеи под дорожным плащом, она делает так, чтобы окружающие заметили достаточно и забоялись. Это расчетливый риск – молва о нашем местопребывании может дойти до моего отца. Однако риск того стоит, если учесть защиту, которую он нам обеспечивает. Только идиот захочет попасть в немилость к Змее.

Грейс всячески старается вернуть мое расположение, рассказывая о событиях, последовавших за Посвящением, и я ощущаю в ней искренность, чего никогда раньше не было. После столь открытого неповиновения, столь очевидного провала, моему отцу оставалось только одно. От меня отреклись. Он отдал приказ всем членам экипажа вернуть меня в любом удобном для них состоянии, лишь бы живой. Он хочет, чтобы окончательное наказание осталось за ним. Я понимаю. Гадюка должен обладать полной властью, его должна уважать вся команда, любой признак слабости гибелен для него. И ничто так громко не заявит «не злите меня», как прилюдное убийство собственного ребенка.