Побег

— Вот всё ты знаешь про меня, Леночка, — сказал Гидеон, макнув один конец надкусанного бублика в чай, пока тот горячий.

— Должность обязывает, — улыбнулась секретарша. — Вот вам, как обычно, крепкая заварка, чтобы…

— Чтобы взбодрила даже мёртвого! — в ответ улыбнулся мужчина.

— Вы как министром внешней научной разведки стали, так на одну ложку чая больше начали просить в кружку добавить. — Лена взяла чашку с зелёным чаем, подула и немного отпила.

— Должность обязывает, — вернул фразу Гидеон.

Он взял свою чашку и отпил. Крепкий чёрный чай тут же вдарил по нервной системе, тонизируя. Гидеон остановился, успокоился.

— Вот так бы сразу, а то каждый раз приходится ждать, прежде чем вы решитесь на чай.

— Я просто каждый раз сдаюсь перед вашей красотой, Леночка, — с хитрой улыбкой сказал Гидеон.

Девушка покраснела, тут же схватила конфетку, зашуршала и съела.

— Вы п-пейте свой чай. Алексей Михайлович скоро будет на связи, — сказала Лена, взяла салфетку и стёрла несуществующие пятнышки вокруг пухлых губ.

«Надеюсь, что император скоро примет. А то неуютно как-то тут вдвоём сидеть. Или это я так беспокоюсь из-за предстоящей встречи?» — подумал Гидеон.

Каждый раз, прежде чем сделать очередной глоток горячего чая, мужчина макал новую часть баранки. За первой последовала вторая, потом и третья. Лена же, наблюдая за гостем, практически не притронулась к своему чаю.

Гидеон откинулся на спинку стула. Он в тысячный раз рассматривал пространство вокруг: кожаный коричневый диван, за которым была бежевая стена; с другой стороны — стена из фальшпанелей, где скрывались бесчисленные полки, в недрах которых могло находиться что угодно, помимо сладостей и документов; стол с плавными изгибами словно подчёркивал красоту сидевшей за нём девушки.

На стене с входным проёмом висел портрет семьи Романовых: Алексей Михайлович с женой Ингой и сыном Александром.

И, конечно же, металлическая стена из стабтитана, которая покрывала зал совещаний.

И ни одного окна.

На экране что-то мигнуло. Лена приложила палец к специальной выемке, а затем пара взмахов — и открылось сообщение.

— Спокойно допивайте чай, Гидеон Александрович. Вас подождут, — со вздохом сказала девушка.

Мужчина сделал ещё один глоток и решительно поставил кружку на поднос. Поднялся, поправил пиджак.

Леночка вскочила со своего места и встала напротив. Она подтянула галстук, смахнула с плеч несуществующие крошки. Гидеон опешил от такой любезности.

— Вот теперь готово! — улыбнулась Лена.

— Спасибо.

Гидеон открыл дверь в зал совещаний. Перед ним предстало цилиндрическое, довольно просторное помещение. Здесь не было никаких предметов интерьера. Только одно большое витражное окно во всю высоту комнаты и примерно на четверть поверхности вращения цилиндра. Стены обшиты переливающимся от тёмно-металлического до серебристо-белого стабтитаном.

На монолитном окне наклеена поляризационная пленка, которая была прозрачной только изнутри.

За мужчиной автоматически закрылась дверь — она словно слилась с окружающими бело-серебристыми стенами, только тонкий контур прорези мог показать, что там существует проход.

Гидеон подошёл к окну. С высоты научного центра на Воробьёвых горах всё казалось маленьким, игрушечным. Заснеженные дома Москвы ещё не успели лишиться белых шапок. Вдали виднелся Кремль, а на берегах Москвы-реки высилось несколько технологичных центров, каркасы которых отливали стабтитаном.

Взгляд приковывал синий столб света на востоке столицы. Буйный поток видимого света — побочный продукт работы эхо-реактора.

— Наслаждаешься видом? — спросил мужской голос за спиной Гидеона.

Министр вздрогнул, но не обернулся.

В отражении Гидеон краем глаза заметил, как из пустоты сначала формируется лицо с ярко-зелёными глазами, потом голова, короткий ёжик волос, шея и затем всё тело, облачённое в научный мундир.

— Вы, как всегда, появляетесь неожиданно, государь, — сказал министр, развернувшись и протянув руку.

— Гидеон Александрович, рад видеть вас в здравии. — Император пожал руку.

Странное касание псевдоматерии, практически бесплотное, словно чуждое реальному миру. Министр ощутил лёгкое сжатие, но сам немного переборщил, и рука погрузилась в пустоту внутри псевдоплоти. На секунду образ императора подвергся ряби, информационному шуму, а рука, которую сжали, на краткое мгновение распалась на тысячи кусочков, образуя маленькое облачко из тонкой оболочки псевдоматерии.

Поспешно выдернув руку, Гидеон повернулся к окну, разгладив пиджак, скидывая часть статического электричества. В отражении он увидел, как рука государя восстановилась, схлопнувшись в привычную форму.

— Тебе всегда не особо нравился этот эффект голограммы, — хмыкнул император, поправляя усы.

— Гениальное изобретение, вершина развития науки в РНС! — улыбнулся Гидеон.

— Квантовая запутанность даёт много, но также и накладывает существенные ограничения, — сказал Алексей Михайлович. — Но не будем о грустном и маяках. Лучшее расскажи, что там по профилю у тебя.