Возникшая на экране отметка указывала, что пакаль находится всего-навсего в десяти шагах от лестницы. Куприянов посмотрел в том направлении, но его взор наткнулся на переборку. За ней находилось небольшое помещение, где стояла барокамера и пульт управления ею. Ни то, ни другое, естественно, не функционировало, а пульт был еще и наполовину разобран. Можно предположить, что дескан не обнаружил артефакт, потому что тот лежал в барокамере. Но в том-то и дело, что Кальтер заглядывал в нее и внимательно все там осмотрел. Обстановка в камере была немногим богаче, чем в тюремном карцере. Кроме сидений — в ней могли одновременно находиться полдюжины человек, — там больше ничего не оказалось. Разве что те сиденья были мягкими и удобными, ведь они предназначались для ученых-аквалангистов, а не для зэков.
— Опять эти проклятые «серые» шуточки! — пробормотал Обрубок и осторожно двинулся к барокамерному отсеку.
Устраивать фокусы с подбрасыванием пакалей было очень даже в традиции «серых». И в Дубае, и в Скважинске они не раз и не два издевались, — а иначе не скажешь, — над Кальтером подобным образом. Он совершенно не удивится, если найденный им сейчас артефакт будет намертво вклепан в стенку барокамеры и его придется выколупывать оттуда целые сутки без сна и отдыха. Или же пакаль окажется в желудке невесть откуда взявшегося там монстра. С которым искателям предстоит выдержать тяжелую битву, чтобы в итоге вспороть ему брюхо и завладеть драгоценным призом…
Ни то ни другое не подтвердилось. Но и ложным сигнал тоже не был. Пакаль — металлический квадратик цвета бурой меди величиной с ладонь — лежал на полу барокамеры, дожидаясь, когда Кальтер его подберет. А рядом с ним пристроился на сиденье, скромно сложив руки на коленях, не кто иной, как «серый». Чему Кальтер тоже почти не удивился. Как, впрочем, и не обрадовался, встретив на другом краю света старого знакомого. Потому что «серый» явно пришел не для того, чтобы даровать узнику свободу, а намереваясь нагрузить его новой, еще более сложной работой.
Человек… или, вернее, человекообразное существо, затянутое в серый комбинезон с шапочкой-маской, в которой даже отсутствовали прорези для глаз и носа… В последний раз Кальтер видел его — или, может быть, его собрата, — на берегу скважинской речки Чучуйки, в самый разгар предыдущей игры. С той поры миновал целый год. Не так уж много, если задуматься. Но, учитывая странные происки куприяновской памяти, ему показалось, что они с «серым» не виделись целое десятилетие, а то и больше.
Кальтер мог бы прямо с порога задать «серому» десятки волнующих его вопросов. Однако вместо этого он сначала влез в барокамеру и уселся на свободное сиденье у выхода. Здороваться с «серыми» не было нужды — чего-чего, а здоровья у них и так хватало в избытке. Поэтому Куприянов не стал сотрясать воздух бессмысленными дежурными приветствиями, спросив вместо этого:
— Мы с тобой уже встречались? Ты тот самый Мастер Игры или другой член вашей долбаной судейской коллегии?
— Считай, как тебе угодно, — ответил «серый» в своей привычной туманной манере, транслировав свой ответ прямо в голову собеседнику посредством телепатии. — Для нас с тобой это не имеет принципиального значения.
— И то верно, — согласился Кальтер. — Итак, ты принес мне пакаль. И раз ты до сих пор не ушел, значит, кроме игральной фишки у тебя есть для меня еще что-то? Какое-нибудь послание?
— Только одно. В качестве награды за прохождение этого этапа игры. Не трать время на поиски других пакалей — их здесь больше нет. Переходи сразу на следующий этап. — Мастер Игры оставался абсолютно неподвижным и не издавал ни звука. Отчего со стороны могло бы показаться, что зэк совсем рехнулся и разговаривает со статуей.
— Спасибо, я приму это к сведению, — хмыкнул Кальтер. — Однако ты сказал, что в качестве награды мне причитается информация. А как же пакаль? Он что, выходит, наградой не является?
— Считай, как тебе угодно, — слово в слово повторил свой излюбленный ответ «серый».
— Ну, если рассуждать логически… — Обрубок наклонился и, подобрав с молчаливого разрешения Мастера артефакт, осмотрел его. — Если рассуждать логически, когда после зеркального пакаля тебе вручают красный, на награду не похоже. А если учесть, что предыдущую награду я бездарно потерял, то новой мне и вовсе не должно полагаться… Кстати, как там дела у моей дочери? Что стало с ней после моего исчезновения? Она добралась из Скважинска до дома?
«Серый» промолчал. Так же, как всегда, когда ему задавали вопросы, на которые он не хотел отвечать.
— Закрытая информация, понимаю, — кивнул Обрубок. Умей он обижаться, то сейчас наверняка обиделся бы. Но шпионам, пусть и бывшим, это чувство неведомо. Если они порой на кого-нибудь и обижаются, то лишь наигранно и сугубо из тактических соображений — чтобы пустить противнику пыль в глаза.
Пустить пыль в глаза «серому» Кальтеру не удалось бы не потому, что лицо собеседника скрывалось под маской без прорезей. Просто с существом, которое с легкостью читало твои мысли, подобные фокусы не проходили в принципе.