Побег авторитета

В такой форме беседа продолжалась еще минут тридцать. Оперативника интересовало все, что связано с Старшим, с центральной группировкой, с моей бригадой… Наконец допрос прекратился. Меня ударили несколько раз. На прощание оперативник сказал:

— На сегодня хватит. Иди отдохни в камеру.

Через два часа меня снова вызвали оперативники.

— Ладно, жаль, что у нас с тобой мало времени. Придется тебя сейчас в прокуратуру везти, под протокол. Но у нас с тобой еще будет время для задушевного разговора! — сказал оперативник, надевая мне наручники. — Поехали в прокуратуру! Там тебя следак ждет с твоим адвокатом.

Мы спустились к машине. Я, зажатый двумя оперативниками, сел на заднее сиденье черной «Волги». Оперативник неожиданно обернулся и спросил:

— Ладно, не хочешь по этому эпизоду говорить — твое дело. Скажи нам лучше про вашего Папу. Где он прячется?

— Понятия не имею!

— Вот тут ты не прав, братишка! — улыбнулся оперативник. — Мы твою трубочку изъяли, мобильник твой, связались с телефонной станцией и вычислили, что твой Папа звонил тебе из города Амстердама, который находится в Голландии, в стране тюльпанов!

Я сплюнул и сказал:

— Это ваше дело, менты, ваша работа.

— Мы и дальше будем работать, — сказал оперативник. — Но ведь он тебя по всем параметрам подставил! Неужели ты этого не понимаешь?

— А какой смысл ему меня подставлять?

— А ты разве не знаешь, что у них сейчас идет программа сокращения штатов?

— Ты чего несешь, начальник? — удивился я. — Какое еще сокращение штатов?

— Так вашей группировки уже нет. Она раскололась на небольшие бригады. Ты же сам это прекрасно знаешь. И вы друг друга уничтожаете, а потом будете набирать новых людей.

— Какой в этом смысл?

— А такой, что вы слишком много знаете, слишком много кровушки на вас, концов, так сказать. А так будет новая группировка, новые бойцы, незапачканные. По новой будете работать. Никаких стрелочек на вас, косяков — ничего не будет! Понимаешь, о чем я говорю?

— Да ты пургу гонишь, начальник! — опять сплюнул я.

— Хорошо, — сказал оперативник, — твое дело… — И он отвернулся к окну…

В прокуратуре выписали ордер на мой арест, и меня повезли в следственный изолятор.

Хата

Я молча вошел в камеру. Она представляла собой небольшое помещение площадью 16–18 квадратных метров, где стояли кровати, по-тюремному называемые шконками.

В середине камеры стоял небольшой стол со скамейками, которые были намертво привинчены к полу. Пол был деревянным. В углу камеры, ближе к двери, было небольшое помещение, огороженное какой-то простыней. Это был так называемый «дальняк» — унитаз, рядом с ним — умывальник с холодной водой. Возле него была массивная железная дверь с окошком — «кормушкой».

Вместе со мной в камере находились еще четверо заключенных. Гера, парень высокого роста, крупный, был арестован за вымогательство, Максим — за мошенничество. Построив какую-то коммерческую пирамиду, он занимался кидняком — заключал договоры, получал деньги и «кидал» своих заказчиков и покупателей. Также там был Борис, который занимался воровством.

Четвертым был мой тезка, Сергей. Он сразу же получил кличку Сережа-маленький. Он был наркоманом и занимался распространением наркотиков. В общем, публика в камере оказалась достаточно разношерстной.

Ранее я никогда не бывал в СИЗО, но порядки и законы тюрьмы знал из рассказов пацанов. Также я хорошо знал о существовании так называемой тюремной подлянки — провокаций, которые могли резко отразиться на судьбе арестанта.

Жизнь в камере была монотонной — уборка, еда, вызов на допрос, бесконечные разговоры о жизни, воле, сон — все это повторялось каждый день. Никакого радио, телевизора, газет не было.

В камере я просидел ровно двадцать пять дней.

Освобождение

Конвоир выкрикнул мою фамилию и добавил:

— С вещами на выход!

Я вышел в коридор.

— Все, отбарабанил ты свой срок, — сказал он. — Пойдем вещи получать! Выпускают тебя.

— В связи с чем?

— Кончились твои тридцать суток.

Я получил свои вещи, в сопровождении милиционера вышел за калитку.

— Гуляй, парень, — сказал мне вслед милиционер, — до лучших времен!

Я вышел на улицу. Неожиданно возле меня затормозила машина с затемненными стеклами. Это была вишневая «девятка». Окно чуть приоткрылось… Я вздрогнул, ожидая, что оттуда высунутся дула автоматов. И вдруг увидел улыбающиеся лица ребят!

— Серый! — Они выскочили из машины. — Наконец-то!

Затем из машины вылез адвокат, сзади неожиданно появился Вадик. Мы обнялись, расцеловались.

— Вадик, а ты как здесь оказался? Ты же сидел, как и я!

— А меня на полчаса раньше тебя выпустили, — улыбнулся Вадик. — Мы тут тебя ждали.

— Здорово, ребята! Ну что, поехали!

Целый вечер мы отмечали наше с Вадиком возвращение. Пришла его новая девчонка, была моя старая знакомая Олеся. Наше возвращение мы праздновали в ресторане, было весело. Я глядел на лицо Олеси. Оно было грустным.

После ресторана я спросил у нее:

— Почему ты такая грустная?

Она внимательно посмотрела на меня и ответила: