Побег через Атлантику

– Больше я вам не командир! Теперь, до высадки на берег, вами командует главный инженер обер-лейтенант Ланге, а дальше каждый сам по себе. С наступлением ночи высадитесь на побережье недалеко от датского Фредериксхавена – в крупном городе легче затеряться, и Господь вам в помощь. А сейчас готовьтесь.

Не оглядываясь, Зимон вышел, но не сдержался, чтобы не грохнуть напоследок стальной дверью.

Несмотря на то, что прошла всего пара дней с тех пор, как в Дании капитулировали немецкие войска, побережье светилось заревом огней и лучами прожекторов, словно война закончилась пару лет назад. Вдоль моря по невидимой отсюда дороге, двигались колонны машин с включёнными фарами, без каких-либо признаков светомаскировки. Будто на параде, переливаясь разноцветными гирляндами, невдалеке прошли два корабля. Звёздное небо отражалось в воде россыпью алмазов, отвергая войну и утверждая праздник жизни. Даже воздух, казалось, веет от далёкого города мирным запахом пекарен и сдобных булок.

Зимон глубоко вдохнул и обвёл биноклем линию побережья.

– Поторопитесь, – шепнул он Ланге, спускавшему с командой на воду надувные плоты, куда первыми переместили Кляйна и бесчувственного Крюгера.

Не получилось, как прежде рассчитывали, подойти к берегу в полночь из-за поднявшегося вдруг ветра и встречного волнения. Скоро рассвет, и до его наступления группа инженера уже должна быть на суше. Три плота подпрыгивали на волнах рядом с лодкой, моряки проворно в них запрыгивали, рассаживались, привязывая жилеты к резиновым бортам, но каждый старательно отводил от других глаза, с подчёркнутым старанием проверяя страховочные узлы и петли. Потом все дружно взялись за вёсла.

Прощание было коротким. Вернее, его не было вовсе. Зимон молча наблюдал, как тьма медленно поглощает бледные лица, затем исчезли согнувшиеся силуэты, а дальше и сами плоты.

– Удачи! – вдруг выкрикнул кто-то из темноты.

Но голос прозвучал хрипло и жалко, и ему не ответили. Оставшаяся на палубе команда глядела во мрак и молчала. То ли опасались, что голоса разнесутся далеко, то ли все разом почувствовали образовавшуюся между ними трещину. И чем дальше отплывали плоты, тем эта трещина становилась шире.

– Уходим! – скомандовал Зимон.

Из-за мелководья пришлось идти в надводном положении, и теперь приближающийся рассвет, уже несмело рисующий вдоль горизонта светлую черту, угрожал самой лодке.

– Полный ход! – выкрикнул он в люк, чувствуя, что до того, как они достигнут приемлемых для погружения глубин, рассвет их всё-таки догонит. – Не хватало ещё напороться на какую-нибудь посудину в виде полуночных рыбаков.

– По курсу чисто, – доложил разглядывающий в бинокль сереющую ночь Бауэр.

И вдруг Зимон, чувствующий спиной на тесном мостике спину сигнальщика, ощутил, как тот вздрогнул всем телом.

– Там, кажется, человек, – произнёс он удивлённо.

Зимон взглянул за корму, куда показывала рука сигнальщика, и увидел сначала проснувшихся в поисках добычи чаек, а затем то возникающий, то исчезающий в волнах предмет. Зная по опыту, что чайки будут кружить лишь над тем, чем можно поживиться, он здраво рассудил, что, скорее всего, море несёт утопленника. Но Бауэр подумал иначе:

– Это кто-то из наших! Я вижу спасательный жилет! С ними что-то случилось!

– Не может быть, – покачал головой Зимон. – Перевернись плот, ему уж никак нас не догнать даже на сильном течении. Мы идём на семи узлах.

Но как ни спорь со здравым смыслом, а в душу закралось сомнение, и он отчаянно махнул рукой.

– Стоп машина!

Замедляя ход, лодка совершила на циркуляции плавную дугу и теперь нацелилась носом на приближающийся объект. То, что это человек, Зимон уже видел и невооружённым глазом. Оставалось лишь неизвестным – жив ли он?

– Не наш, – неожиданно поменял мнение Бауэр, продолжая разглядывать человека в бинокль, несмотря на то, что тот уже покачивался рядом с носом лодки. – Наши жилеты оранжевые, а этот красный. Нет, точно не наш.

Свесившись через ограждение мостика, Зимон внимательно смотрел не на жилет, а на кружащуюся над человеком чайку. Приспосабливаясь к размеренно раскачивающимся волнам, она постепенно снижалась, паря на воздушных потоках, затем, выставив лапы, села на голову человека и крепко вцепилась когтями ему в волосы. Секунду на прицеливание, потом сильный удар клювом в темечко. А дальше Зимон увидел то, что хотел. Даже в глубоком беспамятстве нервная система отреагирует на боль. Голова дёрнулась, и чайка испуганно взмыла, смешавшись с продолжавшей кружить стаей.

Изумлённо хмыкнув, Зимон склонился над люком и сложил ладони рупором:

– Адэхи с багром наверх, и ещё троих в помощь!