Побег из ада

23 сентября 1941 года мне было поручено срочно доставить важный пакет в штаб действующих наземных войск. Благополучно сделав посадку на шоссейную дорогу, я передал пакет по назначению. На обратном пути мне предстояло разведать дороги, идущие на Прилуки и Ромны. По ним двигались немецкие войска и техника. В стороне я увидел до десятка «мессершмиттов», поочередно заходивших на какую-то цель. Обидно стало, что они так безнаказанно хозяйничают на нашей земле. Решил внезапно атаковать их. Зашел со стороны солнца так, что они меня не видели и, не раздумывая, бросился в атаку. В прицеле у меня мелькнул один из «мессершмиттов». В тот же миг я нажал на гашетку пулемета. «Мессершмитт» кувыркнулся, а затем задымил, выбросил из себя сноп пламени и повалился вниз. Но пока я ловил в прицел следующий истребитель, остальные атаковали меня со всех сторон. Белые полосы трассирующих пуль и снарядов скрещивались надо мной, самолет дрожал от попаданий в плоскости и фюзеляж. Я был ранен в правую ногу. Кое-как удалось вырваться из огненного кольца. Постепенно снижаясь, постарался уйти от преследователя.

Выйдя из боя, перевязал ногу ремешком от планшета, чтобы хоть немного остановить кровотечение. Неподалеку увидел заброшенный аэродром. Решил сесть. Но когда выпустил шасси и пошел на посадку, увидел группу женщин, которые махали платками: «Не садись! Здесь немцы! Скорее улетай!». Я понял их сигнал. Снова набрал высоту и еле-еле дотянул до аэродрома. Произвел посадку и тут же потерял сознание от большой потери крови. Командир эскадрильи, Владимир Иванович Бобров, дал свою кровь, и мне влили ее прямо на плоскости самолета. Вскоре я пришел в сознание и был отправлен в госпиталь.

Так я расстался с любимым командиром. Опять началась скучная и однообразная жизнь в госпиталях Ростова, Волгограда, Саратова, споры с врачами, которые не отпускают на фронт. И снова я на курсах переподготовки в Казани, которая стала для меня родным городом. Здесь я провел лучшие годы своей молодости. Этот город дал мне крылья. Здесь я впервые поднялся в воздух. Здесь живет та, чьи письма поднимали мой боевой дух в боях с фашистами. Теперь мы поженились с Фаей и были самыми счастливыми людьми на свете. И все же я не мог долго оставаться в тылу. Подал рапорт с просьбой отправить меня на фронт, где мои товарищи бьются с ненавистным врагом. Пришел на комиссию. Врачи (как я их ненавидел!) запретили мне служить в истребительной авиации. Кое-как разрешили летать на самолете «По-2». Все же выехал в действующую армию. Сначала воевал под Ржевом, потом под Воронежем.

Странно было в первое время летать на тихоходном самолете, непривычно и скучно. Одно утешение было: все-таки я в воздухе! А когда мы начали темными осенними ночами забрасывать передовую линию и штабы фашистов бомбами, изматывая силы врага, немного повеселее стало на душе. Часто мы вывозили раненых с передовой в тыловые госпитали, летали к партизанам, доставляя им оружие и боеприпасы, продукты и обмундирование, а оттуда вывозили на Большую землю раненых народных мстителей. За всё это я был награжден вторым орденом Красного Знамени.

Но может ли настоящий истребитель долго летать на санитарном самолете? Я напоминал о себе, доказывал, что мое здоровье уже полностью восстановлено, просил вернуть меня на истребитель. Медицина же и слушать не хотела…

Однажды я посадил свой санитарный самолет на аэродроме вблизи Пятихаток. Бегаю между зданиями, разыскиваю, кому бы сдать привезенную кровь, как вдруг меня кто-то окликнул:

— Старший лейтенант! Откуда ты свалился, «Мордвин»? — «Мордвин» был моим позывным в воздушных боях.

Я был очень удивлен и обрадован, когда увидел своего боевого командира Владимира Ивановича Боброва. Мы крепко обнялись, приветствуя и хлопая друг друга по спине.

— Ты где пропадал столько времени? Я уже не думал увидеть тебя в живых! Где сейчас находишься? — засыпал он меня вопросами.

Мне стыдно было перед ним, что я летаю на санитарном. Язык не поворачивался говорить ему об этом. Но деваться некуда было. А он не отставал:

— Рассказывай же, истребитель, как живешь, как летаешь?

— Нечего мне рассказывать, — смутился я, — теперь я не истребитель, а скорая помощь…

— Как? — не понял он.

— Служу в санитарной авиации. Сколько ни бьюсь, чтобы вернуться в истребительную часть, ничего не выходит… Медики не разрешают…

— Только и всего? — засмеялся Владимир Иванович. — Это нетрудно уладить. Постараюсь помочь тебе. Идем к нашему командиру соединения, Александру Покрышкину, он сумеет уговорить медицину… Не беспокойся, вместе закончим войну на истребителях!

Через несколько дней я был переведен в истребительный полк, входивший в соединение ныне трижды Героя Советского Союза А. И. Покрышкина. Снова я попал под команду В. И. Боброва. С ним начинали войну и теперь опять вместе идем на решительный штурм врага.