Побег из Альтарьера

— Что?! Ты решил развлечься напоследок? — свой голос я не узнала, столько в нём было горечи.

— Нет, мне нужен контакт с твоей кожей, меня от этого накрывает с такой силой, что может хватить и на тонтеров купол, — резко бросил Эрик, стягивая подаренную мною тунику, а следом — всё остальное, кроме белья.

Трясущимися руками я начала расстёгивать лиф, Эрик шагнул ко мне и помог, рывком стащив платье вниз вместе с нижними юбками, которые опутали колени, но снять одежду окончательно он мне не дал, торопливо прижав меня к своему разгорячённому телу.

— Тебе придётся полностью открыться мне, фиалочка.

А дальше он накрыл мои губы поцелуем, и постепенно всё остальное потеряло значение. Любое сопротивление утратило смысл. Если близость со мной может наполнить Эрика силой, то я отдам всё, что есть. Я обхватила шею мага обеими руками и открылась ему, подчиняясь сумасшедшему напору, лаской отвечая на жадные прикосновения.

Наши ауры плавно слились воедино, наполнив изнутри мощным резонирующим звоном. Я торопила это слияние и растворилась в нём до конца, не спрашивая себя, будет ли его достаточно и к чему оно приведёт.

Быть раскованной оказалось безумно легко. Стоило отбросить стыд, забыть про условности и отречься от приличий, как меня окутало невероятное, совершенно нелогичное спокойствие. Я касалась Эрика так, словно он был моим. Чувствовала, как его горячая рука гладит мою спину, опускается ниже, до сладкой болезненности сжимает ягодицы одну за другой, а затем скользит ещё ниже, касается неимоверно чувствительной кожи на внутренней стороне бёдер и снова возвращается к округлостям ягодиц. Другая рука придерживает мой затылок, не давая уйти от напора собственнического поцелуя. Едва успевая дышать, я тону в страсти, упиваюсь теплом и близостью. Не просто раскрываюсь, а обнажаюсь до последнего предела, в полной мере ощущаю обе наши ауры и пытаюсь сплести их воедино. Усилить так, чтобы хватило на то колдовство, которое задумал мой маг.

Завороженная ощущениями, я целиком растворяюсь в ауре Эрика, а затем внезапно обнаруживаю место, которому не хватает силы. Пустое место, где должна быть алая полоса. Я отнимаю руку от шеи Эрика и тянусь к рубиновой нити своей ауры. Касаюсь её, нежно перебираю пальцами, чувствую, как в ней пульсирует энергия. И впервые не отрываю её, а вплетаю в чужой энергетический рисунок.

Хотя можно ли теперь называть ауру Эрика чужой?

Ощущение полнейшей беззащитности накрывает с головой, я чувствую, как маг вздрагивает и начинает пить мою энергию, не разрывая поцелуя, не позволяя страху прогнать возбуждение. И я остаюсь открытой, доверяю Эрику всю себя, отдаюсь до конца, без остатка, пока он продолжает брать, впитывая меня, забирая мою силу и делая её своей.

Время перестаёт иметь значение, я просто есть в этом моменте, который теперь кажется вечным, но вдруг Эрик разрывает бесконечный поцелуй, прижимается щекой к моему виску, запрокидывает голову и бьёт в потолок мощным переливающимся всеми цветами лучом. Потолок и крыша разлетаются в стороны, словно состоят из опавших листьев, и внезапный штормовой ветер сносит их прочь. Я смотрю вверх, наблюдаю, как кажущийся серым от обилия цветов луч врезается в тёмно-зелёный купол, как большая серебристая клякса расползается по идеальной вогнутой поверхности, как эта клякса набухает, становится объёмной, и купол внезапно прогибается под её весом.

Секунды тянутся невыносимо медленно, серое оловянное пятно становится всё больше, жадно высасывает силу из купола бутылочного оттенка. Его свод прогибается всё ниже, провисает и искажает идеальную форму, будто неопытный стеклодув случайно надавливает на ещё горячую заготовку. Эрик продолжает питать луч, и я чувствую, каких усилий ему это стоит. Держу его, обхватив обеими руками, и стараюсь дать ему опору и силу выстоять. Несмотря на явную деформацию, купол всё ещё зловеще зеленеет над нашими головами и не хочет распадаться на осколки.

И я передаю Эрику остатки своих сил. Всё, что он не захотел брать, всё, что у меня есть, но помимо этого ещё всю мою нежность, желание, ощущение тепла его тела, восхищение его красотой, бесконечную надежду и веру в его успех. И внезапно луч становится толще и яростнее. Щедро питает огромную кляксу и заставляет её растекаться дальше, шириться, довлеть, набирать силу. И вскоре она занимает уже половину купола и нависает над нами, приближается настолько, что грозит растечься по разломанной крыше таверны.

— Ещё чуть-чуть… у тебя получается, — шепчу я, хотя слова не нужны.

Мой маг сам чувствует и видит, сам упивается нашей мощью. Я ощущаю злой азарт, бушующий в нём. Пробудившийся древний инстинкт защитника и одновременно завоевателя.

И торжество победителя.

Купол лопается с оглушающим влажным хлопком, сначала звенит в ушах, а потом вокруг вдруг становится очень тихо.