Побег из Амстердама

Виктор занял стул Геерта, Ван Дейк сел с другой стороны. Виктор то и дело нервно проводил рукой по волосам.

— Да. — Он потер рукой глаза и посмотрел на потолок, как будто там были написаны слова, которые он хотел мне сказать. — Мария, прежде всего прими мои извинения. Как психиатр я еще никогда не ошибался так, как сейчас. Я даже могу сказать, что полностью раздавлен. Я все время задаю себе вопрос: как это могло произойти? На моих глазах? Как получилось, что меня обвели вокруг пальца? Я сейчас всерьез пересматриваю свою карьеру. В самом деле. Можешь мне поверить…

Сиделка принесла кофе. Мужчинам она тоже предложила по чашечке, и они с удовольствием согласились. В тишине мы сделали первый глоток, и я почувствовала огромное удовольствие от горячего, свежего кофе, который приятным теплом разлился по моему телу.

— Ты знаешь, я уже больше двадцати лет работаю в кризисном центре. Я имел дело с родителями, у которых были большие проблемы с собой, друг с другом и с детьми. Я видел наркоманов, алкоголиков, шизофреников, изнасилованных женщин и детей. На первом этапе я давал им возможность самим разобраться в своих проблемах. И только когда это не удавалось, я рекомендовал госпитализацию или постановку на учет, часто советуясь с твоей сестрой. Так мы и познакомились.

Около года назад Анс сказала мне, что ей стало тяжело работать. Ее все больше угнетали проблемы, которыми нам постоянно надо было заниматься. В то время мы много разговаривали, и у нас возникли какие-то личные отношения. Мы были просто друзья и коллеги. Я восхищался ею. Она рассказывала о вашем детстве, о матери, которая была тираном для всей семьи, о том, что вам никто не помогал. Что она пошла работать в сферу социальной защиты подростков, чтобы помогать детям с такими же проблемами, как у вас. Я думал: если кто-нибудь и может помочь детям, так это она. Она вдохновляла меня. Как бы трудно ей ни приходилось, она всегда брала себя в руки, не сдавалась, несмотря на проблемы с Мартином, несмотря на постоянные неудачные попытки забеременеть. И она повторяла мне: благодаря тебе я продолжаю здесь работать, ты помогаешь мне получать удовольствие от своего дела, ты мое вдохновение. Должен честно признаться, это мне льстило. Мне было приятно, что она была откровенна со мной. Я знал, что она была беременна. Я узнал раньше, чем ее собственный муж, что ребенок умер. Она сказала всем, что заболела, и довольно долго сидела дома, и все это время я был единственным на работе, с кем она поддерживала контакт. Меня, конечно, удивляло, как она умела скрывать свое горе. Она потеряла ребенка, от нее ушел муж, хуже ситуации не придумаешь, а она так покорно принимала все удары судьбы. И вот тогда к ней приехала ты. О тебе речь заходила нечасто, но когда она все же говорила о тебе, это всегда было очень негативно. Для нее ты была психически неуравновешенной сестрицей с двумя детьми от разных отцов. Ты пила, принимала наркотики, не заботилась о детях. Ты отказывалась от любой помощи с ее стороны. Она многократно предпринимала попытки поставить тебя на учет, но не было достаточных оснований. В школе, где учились Мейрел и Вольф, на тебя жалоб не было, соседи говорили, что все прекрасно, участковый врач тоже. Это заводило ее в тупик. Твои дела должны были идти плохо, но никто этого не замечал, кроме нее.

И я поверил ей, Мария. Не надо забывать, что ее рассказы о вашем детстве не прошли для меня даром. Я прекрасно понимал, что с таким прошлым у тебя должна быть сильно изломанная психика, хотя я и не знал тебя лично. Поэтому, когда она позвонила и сказала, что ты с детьми на время переезжаешь к ней, я даже обрадовался за нее. Наконец что-то происходило. Я предложил ей свою помощь… — Виктор ненадолго замолчал.

У меня засосало под ложечкой. Анс уже много времени за моей спиной пыталась отнять у меня детей. Школа? Соседи? Никто никогда не говорил мне, что обо мне наводят справки. Психически неуравновешенная? Это обо мне? Только потому, что мы с детьми в половине седьмого не сидим за тарелкой брюссельской капусты?

— Она позвонила мне ночью. Сказала, что ты совсем слетела с катушек. Меня не было на работе в то время, и я посоветовал ей позвонить кому-нибудь из дежурных психиатров в кризисном центре. Или участковому врачу. Лучше было бы решить эту проблему обычным, рутинным способом. Но она и слышать не хотела об этом. Она была страшно расстроена. Плакала и говорила, что ты ее сестра, ее маленькая младшая сестричка, она не хочет отдавать тебя в лечебницу. Она и я, мы ведь профессионалы, мы можем помочь тебе, создать спокойную, теплую обстановку дома. Так лучше. Для детей, для тебя, для нее самой. Я подумал, что это правильно. Мы с ней как никто другой знали, что такое психиатрическая больница. И уж своих близких туда ни за что бы не отдали. Теперь я понимаю, что был нужен ей, чтобы прописывать тебе лекарства. Я уже стал относиться к тебе с предубеждением после ее рассказов. Она злоупотребляла мной как врачом. И все совершенно вышло из-под контроля…