Побег из Араманта

– Показалось? – процедил сквозь зубы начальник. – И вы предлагаете решать вопрос, от которого зависит остаток этой детской жизни, на основании собственных неясных чувств?

«Остаток детской жизни»! Кестрель похолодела. И снова заозиралась. Позади – школа для Особых уроков. Только не туда. Впереди – мужчина в белом.

– Я лишь хотела переговорить с господином Главным экзаменатором и удостовериться, что правильно поняла его волю.

– Его воля изложена здесь и, по-моему, весьма недвусмысленно. Разве не так?

– Так.

«А дверь-то по-прежнему не закрыта», – обратила внимание Кесс.

– Или вы считаете, что ваше начальство способно подписывать приказы, не подумав?

– Нет.

– Тогда выполняйте, и без разговоров.

– Конечно. Прошу прощения.

Так юная мятежница лишилась последней защиты. Леди в алых одеждах посмотрела на нее с жалостью и повторила, теперь уже для подопечной:

– Извини.

– Бывает, – ответила девочка. – Спасибо, что попытались.

Тут Кестрель несильно пожала покровительнице руку, потом отпустила ее и бросилась наутек.

Когда взрослые наконец опомнились, нарушительница спокойствия была уже внутри. Башня запиралась на большой засов; девочка торопливо защелкнула его и с бешено колотящимся сердцем осмотрелась.

Небольшой коридор, две двери – обе заперты – и витой лестничный пролет. На площади раздавались резкие крики. Створка задрожала под градом ударов. Потом загромыхала сильнее: кто-то пытался сбить засов. У самой двери послышался голос:

– Ждите здесь. Я зайду с той стороны.

Выбора не оставалось: только наверх.

Все выше и выше бежала Кесс, и все темнее становилось на лестнице. Где-то внизу Кестрель мерещился стук отпираемых дверей, и девочка продолжала подниматься по крутым ступеням. Выше и выше, снова и снова по спирали, и вот уже над головой замаячил слабый просвет. Глубоко в каменной кладке башни было зарешеченное окошко. Беглянка бросила молниеносный взгляд наружу, на дворцовые крыши, на площадь и статую Креота Первого.

Но лестница вела дальше, и мятежница устремилась наверх. Теперь она задыхалась, и ноги болели от напряжения. Понемногу тихий свет растаял далеко внизу, откуда искаженным эхом доносились грозные голоса и грохот подкованных сапог. Все дальше взбиралась девочка, правда, шаг ее становился все медленнее. А в голове крутилась мысль: на самом верху – если она успеет – не ждет ли беглянку еще одна безжалостно запертая дверь?

Вот появилось второе окно. Изможденная, дрожащая от страха, Кестрель на пару мгновений прислонилась к холодной стене и болезненно поморгала, глядя на волю. Отсюда она могла различить элегантные дома и модные магазины Алого округа, а также прохожих, что сновали по улицам. Но тут до ушей беглянки донесся звук, до ужаса похожий на цоканье сапожных подков по ступеням. Слишком близко. Ужас придал девочке сил. Она выпрямилась и продолжила восхождение. Выше и выше; отяжелевшие ноги отказывались повиноваться, голова кружилась от усталости, а узкой витой лестнице, казалось, не будет конца. Клац, клац, клац – тяжким гулом отдавалось от каменных стен. «Уже недалеко, – утешала себя Кестрель. – У-же не-да-ле-ко, у-же не-да-ле-ко», – повторяла она в ритме шагов, хотя понятия не имела, сколько еще осталось.

Когда силы иссякли, когда мятежница поняла, что не может идти дальше, перед ней вдруг возникла крохотная площадка. И заветная дверь. Ладонь беглянки предательски задрожала, коснувшись ручки. «Пожалуйста, – взмолилась девочка про себя, – все, что угодно, только откройся!»

Ручка легко повернулась вокруг своей оси. Мятежница толкнула: дверь не поддалась. Обманчивый лучик надежды угас, и душу переполнил черный страх. По щекам побежали горючие слезы. Кестрель опустилась на пол, обхватила руками колени и разревелась над своей невезучестью.

Клац, клац, клац… Сапоги грохотали все ближе. Девочка раскачивалась из стороны в сторону и плакала, мечтая о смерти.

Но тут послышался новый звук. Где-то поблизости мягко шаркали ноги. Скрипнул засов. Дверь отворилась.

– Сюда, – произнес нетерпеливый голос. – Только быстрее.

Кестрель подняла голову. Над ней нависало красное, покрытое прыщами лицо с выпуклыми водянистыми глазами и неопрятной седой бородкой.

– Сколько можно ждать, – пробурчал незнакомец. – Входи давай, ты пришла.

Глава 7 Император плачет

Таинственный бородач задвинул засов и знаками приказал девочке вести себя тихо. По ту сторону двери явственно забухали шаги. Кованые сапоги поднялись по ступеням и встали.

– Разрази меня гром! – воскликнул некто. – Ее здесь нет!

Ручка судорожно заплясала, но дверь не дрогнула. Площадку огласил истошный вопль:

– Ее нет здесь, тупые поксикеры! Я лезу по этим, сагахог их порази, ступеням, а ее здесь нет!

И невидимый городовой громко потопал обратно по длинной лестнице – разумеется, осыпая сослуживцев отборной бранью. Мужчина с бородкой довольно ухмыльнулся:

– Поксикеры, надо же! Давненько не слышал. Отрадно, что старые ругательства до сих пор в ходу.