Побег из школы искусств

– А сколько времени я могу находиться здесь без визы? – в свою очередь, спросил Виктор.

Пограничник немного подумал.

– Я могу поставить вам транзитную визу, – сообщил он. – В этом случае вы сможете находиться на территории Украины три дня.

– Прекрасно, – сказал Черноусов. – Трех дней мне вполне хватит. Сколько это стоит?

– Пятьдесят долларов.

– А что будет, если я задержусь еще на три дня? – вежливо поинтересовался израильский гость.

– Придется заплатить штраф, – так же вежливо ответил пограничник.

– Какой именно?

– Пятьдесят долларов.

Черноусов выудил из бумажника две бледно-зеленые купюры с портретом не-важно-какого президента США и протянул пограничнику.

– Я же сказал – пятьдесят, – заметил тот безо всякого удивления в голосе. – А здесь – сто.

– Пятьдесят за визу и пятьдесят – штраф за задержку, – объяснил Черноусов. – Авансом. Чтобы лишний раз вам не надоедать.

Тому, видимо, понравился такой поворот дела. А может быть он просто очень хотел спать. Во всяком случае, больше он не рассматривал подозрительные документы, молча шлепнул какую-то печать, и Виктор направился на таможенный досмотр.

Тут пришлось ждать куда дольше. Во-первых, очередь собралась приличная, кроме того в азарте национального самоутверждения таможню не обеспечили ни одним бланком декларации на английском языке. На русском тоже отсутствовали. Пришлось Черноусову поднапрячь память и вспомнить школьные познания в украинском. Заполнив декларацию, он встал в очередь к усатому таможеннику, поглядывая со снисходительным высокомерием на сограждан, удосужившихся освоить кроме арабского и еврейского только английский язык.

У туриста, стоявшего перед Черноусовым, вислоусый таможенник долго выяснял: что за прозрачный напиток содержится в вычурной бутылке «Кеглевич»? Правда, против ожидания, выяснял по-русски и даже без мягкого южного акцента, характерного для крымчан. Видимо, запорожские усы таможенника и отсутствие текстов деклараций на английском и русском были достаточно весомыми подтверждениями национального возрождения. Во всяком случае, ничего другого Черноусов пока не заметил.

Напиток, вызвавший подозрение бдительного таможенника, был самой обычной водкой, что и объяснил растерянный израильский гость. Таможенник глубоко задумался, а потом сурово спросил:

– Сертификат Минздрава Украины имеется?

От неожиданного вопроса турист даже слегка присел.

– Имеется или не имеется? – суровость в голосе бдительного стража окрасилась металлом.

Провинившийся турист беспомощно развел руками.

– Нельзя, – заявил таможенник.

«Понятно, – подумал Черноусов, – отныне евреям разрешается спаивать великий украинский народ только при наличии сертификата украинского Министерства здравоохранения. Что ж, вполне логично».

3

Сокровенным желанием советского человека прошлых времен было желание приехать иностранцем в собственную страну. Диктовалось оно тремя весьма важными причинами: во-первых, тем тайным и явным обожанием, каковым окружались иностранцы, во-вторых, теми благами, которыми они пользовались и, наконец, в-третьих – нежелание учить какой бы-то ни было иностранный язык. Поэтому хотелось быть русским капиталистическим иностранцем в Советской Союзе. Можно не сомневаться в том, что именно такое желание двигало, в частности, пером Василия Павловича Аксенова, когда он писал свой «Остров Крым.» Да и другие писатели отдали дань подобному же настроению.

Предложение перед Москвой слетать в Симферополь и взять интервью у Раймонда Галлера – редактор тель-авивской «Ежедневной почты» Михаэль Коган приписал не столько профессиональной добросовестности (он сомневался в том, что таковая присуща беспутному фрилансеру Зееву Флейшману, охотно, впрочем, откликавшемуся и на имя «Виктор»), сколько именно этому вполне реликтовому желанию. Плюс внезапно прорезавшейся ностальгии. Черноусов не стал его разубеждать. Возможности опередить прочих коллег публикацией бизнес-прогнозов мистера Галлера Коган только обрадовался. Престарелый американец тоже направлялся в Москву, собирался принять участие в работе торговой делегации в качестве консультанта, так что имело смысл выяснить его предварительное мнение о возможностях делового сотрудничества между Израилем и Россией. Коротко говоря, Миша Коган с легким сердцем согласился подбросить Черноусову пару лишних сотен для краткосрочного визита в Крым.

– Заодно навестишь тамошний Сохнут, – сказал он. – Там же, по-моему, есть отделение?

– Не знаю, – ответил Черноусов. – Может быть.

– Есть, есть, я вспомнил, – сказал Коган. – Вот, заглянешь туда и поинтересуешься, почему темпы репатриации в этом году снизились.

– Евреи кончились, – предположил Черноусов.

Коган предположению очень удивился.

– Нет, – убежденно сказал он. – Такого быть не может. Сохнут есть, а евреев нет? Так не бывает.

– Ладно, – сказал Черноусов. – Я посмотрю.

– Ну и… – Коган задумался. – И чего-нибудь жареного привези.

– Картошки? – поинтересовался Виктор с серьезной физиономией.

– При чем тут картошка? – Коган нахмурился. – Что-нибудь о русской мафии.