Побег из «Школы искусств»

Увидев Синицына и Черноусова, «быки» подошли к соседнему столику и сели. На двух приятелей они демонстративно не смотрели. Настолько демонстративно, что Черноусову захотелось их окликнуть. Пощелкать пальцами. Помахать руками. Словом, проверить состояние органов чувств и быстроту реакции. Синицын повторил свой вопрос.

– А? – Черноусов отвернулся от зверообразных манекенов. – Знать бы, наступил на мозоль или нет. Наверное, наступил. Только непонятно, каким образом.

– Ты хотел рассказать о том, что сегодня кого-то встретил, – напомнил Синицын.

– Что? Ах, да верно…

Парни неподвижно сидели за столиком. Никаких напитков они не заказали, ни с одной девицей не перебросились даже словечком. Спустя какое-то время оба, словно по команде, развернулись и уставились на нас. Точнее, на Виктора, поскольку Синицын сидел к ним спиной. «Психологическое давление», – подумал Черноусов, и это его неожиданно развеселило. Он поднял рюмку и подмигнул одному из парней. У того в глазах мелькнуло удивление.

– Так что у тебя с компанией «Юг-Финансы»? – нетерпеливо спросил Синицын.

– Я сегодня там был. Брал интервью, – объяснил Виктор и рассказал ему обо всем.

– Так это он был третьим? – спросил Синицын.

– Он.

Синицын посмотрел на наших стражей.

– Да, похоже он просто решил тебя припугнуть, – сказал он. – Если бы хотел убрать – давно бы тебя не было. У этих ребят полторы извилины на двоих. Как, говоришь, его зовут?

– Смирнов, – ответил Черноусов. – Хотя я и не уверен в том, что это его настоящее имя… Ладно, – сказал он нарочито бодрым голосом. – Пусть ребята занимаются своим делом, а мы – своим. Так что там, говоришь, с автокатастрофой?

– Смирнов, – повторил Синицын. – Смирнов… И он, говоришь, вице-президент? А кто президент, не знаешь?

– Нет, не знаю.

Володя снова оглянулся по сторонам. При этом лицо его приобрело брюзгливо-надменное выражение: дескать, вот, пришли отдохнуть, но разве с такой публикой отдохнешь?

– Я тебе кое-что расскажу, – сказал он. При этом выражение лица его не изменилось. – Кое-какие нюансы.

Черноусов озадаченно посмотрел на друга:

– Что-то я не пойму. Так ты уволился из милиции или не уволился?

– Уволился, уволился, – хмуро ответил Синицын. – Это у меня просто рецидивы. Ментовские родимые пятна. Как родимые пятна капитализма на розовой кожице покойного социализма.

– Что-то не верится, – с сомнением произнес Черноусов. Он тоже огляделся, но не по-барски, скорее, опасливо. – Однако обстановочка тут…

– Если неуютно себя чувствуешь, можем поехать ко мне на дачу, – предложил Синицын.

Виктор представил себе темный, без единого фонаря дачный поселок (он всегда был таким, сейчас и подавно), отсутствие телефонной связи и наличие двух мордоворотов на хвосте. Он невольно поежился.

– Нет, давай уж здесь. На людях.

– Выпьем для успокоения нервов? – Синицын посмотрел на опустевшие рюмки.

– Лучше поболтаем, – сказал Черноусов. – Меня успокоит нормальный разговор.

– Нормального не обещаю, – хмуро сообщил Синицын. – Ладно, поехали. Значит, Смирнов тебя узнал. И что же – сразу посоветовал сваливать?

Черноусов немного подумал.

– Нет, не сразу, – ответил он. – Сначала довольно долго объяснял мне причины банкротств местных бизнесменов. И перспективы превращения местного капитализма в нормальный.

– Очень интересно. И что дальше?

– Дальше… Дальше спросил: за каким чертом меня сюда принесло?

– И ты сказал – за каким чертом?

– Сказал. Сказал, что собираюсь проинтервьюировать Реймонда Галлера, – Виктор пожал плечами. – В сущности, так оно и есть – официальное задание родной редакции, оформленное и оплаченное.

– А кто такой Реймонд Галлер? – спросил Синицын без особого интереса.

– Да-а… – протянул Черноусов. – Вот она, мирская слава. Стоило семьдесят пять лет из кожи вон лезть, чтобы какой-то отставной мент в какой-то провинциальной глуши спрашивал с невинным видом: «А кто такой Реймонд Галлер?»

– А если серьезно?

– А я и так серьезно. Реймонд Галлер – это американский миллиардер. Всю жизнь имел дело с Советской властью, чуть ли не со времен гражданской войны. Сразу после революции пацаном приехал в Москву и построил фабрику канцелярских товаров. С нее все и пошло.

Синицын присвистнул:

– Сколько ж ему сейчас лет?

– Много. Перевалило за девяносто, думаю. Вообще, впечатление, что он вечный. Как мумия Ленина. Только тот лежит себе в мавзолее, никому не мешает. А этот по свету носится.

– Теперь я что-то припоминаю… И он все еще ворочает деньгами?

– Еще какими! И сюда он приезжает, между прочим, перед поездкой в Москву, там наша делегация встречается с российской. А он консультант… – Черноусов вдруг замолчал. Синицын удивленно взглянул на него.

– Слушай, – сказал Виктор, глядя в потолок, – а ведь Смирнов начал на меня давить только после того, как я упомянул Галлера. Вот как я сказал, что дескать, собираюсь интервьюировать мистера Галлера, так он сразу же вспомнил, что Крым – опасное место. А я, дурак, еще и поддразнил его.

– Каким образом?