Побег из Шоушенка

Вы спрашиваете, произошло ли все это потому, что Энди научил Байрона Хедлея, как спасти свое наследство от налогов. Да, но не только. Судите сами, что происходило дальше.

Можно сказать, в Шенке появился добрый финансовый волшебник. Летом 1950 года Энди помог оформить займы двум охранникам, которые хотели обеспечить высшее образование своих детей. Он посоветовал парочке других, как лучше всего провернуть маленькие авантюры с акциями, и на столько успешно, что один из этих парней пошел в гору и смог взять отставку через два года. И я уверен, что сам Джордж Дуней консультировался у Энди по финансовым вопросам. Это было перед тем, как старикана выгнали с работы, и он еще спокойно спал и грезил о миллионах, которые принесет его книга по статистике. С апреля 1951 года Энди делал все финансовые расчеты для доброй половины администрации Шоушенка. А с 1952, пожалуй для всех. Ему платили тем, что в тюрьме ценится, подчас, дороже золота - покровительством и хорошим отношением. Позже, когда комендантом стал Гред Стэмос, Энди приобрел еще больший вес. Если я постараюсь объяснить вам специфику ситуации, которая к этому привела, я окажусь в затруднительном положении. О некоторых вещах можно только догадываться. Зато другие я знаю наверняка. Известно, например, что некоторые заключенные обладают особыми привилегиями: радио в камере, более частые визиты родственников, прочие такого рода приятные мелочи, и у каждого из них за тюремными стенами есть "ангел". Так называем мы покровителей, которые оплачивают безбедное существование близкого для них человека в тюрьме. И если кто-то освобождается от субботних работ, будьте уверены, что здесь не обошлось без "ангела". Все происходит привычным, проверенным путем. Деньги за услугу передаются кому-нибудь из среднего звена администрации, а тот уже распределяет прибыль вверх и вниз по служебной лестнице.

Кроме того, при коменданте Дунее расцвели махинации в сфере автосервиса. Некоторое время эти делишки тщательно скрывались, но затем приобрели невиданный размах в пятидесятых. Конечно, все, кто наживался на этом деле, платили дань верхушке администрации. И я уверен, что это верно и для компаний, оборудование которых закупалось и устанавливалось в прачечной и на фабрике.

В конце шестидесятых началось повальное увлечение "колесами", и все те же административные лица были вовлечены в оборот наркотиков, и делали на этом хорошие деньги. Конечно, речь идет не о той груде нелегальных миллионов, что в больших тюрьмах, типа Аттики или Санкветин. Но и не мелочевка. И заработанные таким путем деньги сами по себе становились проблемой. Лучше не стоило класть их в бумажник, а затем, когда вам захочется приобрести новый мерседес или построить бассейн во дворе коттеджа, вытаскивать мятые купюры, что были получены столь грязным образом. Однажды вам придется в соответствующем месте объяснять, каков источник вашего дохода, и если ваше объяснение не найдут достаточно убедительным, придется пополнить число тех, кого вы прежде контролировали, и прогуливаться по тюремному двору с номером на спине.

Вот для чего был нужен Энди. Они вытащили его из прачечной и посадили в библиотеку, но если взглянуть на дело с другой стороны, работа осталась той же самой. Просто теперь ему приходилось отмывать грязные деньги, а не грязные рубашки.

Однажды он сказал мне, что прекрасно понимает происходящее, но нисколько не волнуется насчет своей деятельности. Те махинации, в которые он был вовлечен, все равно продолжались бы - с его участием или без него, какая разница... Никто не спрашивал его согласия попасть в Шоушенк, он всего лишь невинный человек в этой чертовой тюрьме, человек, которому крупно не повезло, а вовсе не миссионер и не апостол.

- Кроме того, Ред, - продолжал Энди со своей характерной полуусмешкой. - То, что я делаю здесь, не слишком отличается от того, чем я занимался на свободе. Люди, которые прибегают к моей помощи в Шоушенке, в большинстве своем - тупые, жестокие чудовища. Люди, которые правят миром, лежащим за этими стенами, тоже жестоки, и тоже чудовища, разве что они не настолько тупы: планка компетентности стоит чуть повыше. Не слишком, но слегка.

- Но "колеса", - возразил я, - заставляют меня беспокоиться. Я не хочу совать нос не в свои дела, но мне это все не приятно. Все эти транквилизаторы, корректоры, прочие хреновины - всем этим заниматься мне очень не хочется.

- Но ведь и я не большой сторонник колес. Ты же знаешь. Впрочем, я не слишком увлекаюсь и спиртным... И ведь учти, не я проношу их в тюрьму, не я их продаю. Скорее всего, этим занимаются охранники.

- Но...

- Знаю, что ты хочешь сказать. Есть люди, Ред, которые отказываются участвовать во всем этом. Они не хотят марать руки. Это называют святостью, и белый голубь садится на плечо твое и гадит тебе на рубашку. Есть другая крайность: славные малые, которые готовы валяться в грязи и вымазываться в дерьме ради всего, что принесет им доллар - оружие, наркотики, да все, что угодно. Тебе ведь предлагали такого рода контракты?