Побег из сказки

По ту сторону двери воцарилась тишина. Лариса, ругая свой длинный язык, ожидала, что Арина сейчас скажет: «Так-так! Интересно, с каких это пор крестные феи с вампирами дружбу водят?» Но вместо этого подопечная загремела замком, приоткрыла дверь через цепочку и, внимательно оглядев волшебницу с ног до головы, заинтересованно проговорила:

– Значит, крестная фея, говоришь?

«Надеюсь, она не потребует у меня удостоверения личности или справки о том, что я и в самом деле являюсь ее крестной волшебницей»,– подумала Лариса, изо всех сил выжимая ласковую улыбку и в ужасе глядя на чудовище, которое ей предстояло укротить и превратить в красавицу принцессу. Лара готовилась к худшему, но такого она не ожидала. Нарышкина оказалась самым вульгарным и неприятным созданием, какое ей только приходилось видеть в Москве и в Кукуе. Настя описывала Арину как бледную, слегка полноватую девицу, натуральную серую мышь. На черно-белой фотографии из паспорта, которая прилагалась к досье на Нарышкину, двадцатилетняя Арина была длинноволосой дурнушкой с размытыми чертами лица. За эти шесть лет жизнь ее изрядно потрепала. В свои двадцать шесть подопечная выглядела на все сорок и была похожа на фотографию в паспорте, как карикатура на оригинал. У Арины было круглое некрасивое лицо, которое обрамлял короткий ежик осветленных волос, мясистый нос (даже не картошкой, грушей!), обветренные губы, над которыми красовались явственные усики, и квадратный подбородок, где вольготно разместились сразу две бородавки. Одета она была в застиранную просторную футболку с Микки-Маусом, что исключало всякую надежду на ошибку (кому еще, кроме повернутой на сказках Нарышкиной, придет в голову носить футболку с диснеевским мышом?), и трикотажные лосины с вишнями, причем лосины Арине были нещадно малы, ибо вишни были растянуты до размеров апельсина. Ко всему прочему, от Нарышкиной несло потом, сигаретами и перегаром. «Она еще и пьет!» – поняла Лара, вглядываясь в лицо Арины и обнаруживая в нем явные следы злоупотребления алкоголем. «Да,– злорадно подтвердил внутренний голос.– И отнюдь не шампанское и компот».

– Ну чего стоишь, как неродная? – хмыкнуло чудовище.– Давай чудо показывай!

«А может, ну его? – тоскливо подумала волшебница.– Скажу, что ошиблась дверью, и бегом отсюда?»

«Ага,– вскинулся вредный голос.– И попрут тебя из магической коллегии поганой метлой. А Маргарита-то как счастлива будет!»

При мысли о вредной профессорше Ларису охватила такая злость, что она пообещала себе, что сделает из Нарышкиной человека. Во что бы то ни стало.

Она взмахнула карандашом, и с его кончика вспорхнула крупная голубая бабочка, которая закружилась в воздухе. Простейшая иллюзия, но очень эффектная.

– Ни фига себе! – восхищенно взревела Арина, загремела цепочкой, распахнула дверь и посторонилась, приглашая посетительницу в дом: – Заходи.

– Кто там, милочка? – раздался голос Степаниды Ильиничны.

Арина вздрогнула, как-то странно посмотрела на Ларису (та продолжала приветливо улыбаться) и крикнула:

– Никого, баб Степа!

Затем, повернувшись к «крестной», прижала палец к губам:

– Тс-с! Бабушка у меня очень подозрительная,– прошептала она и знаком велела следовать за ней в конец коридора.

Оказавшись в комнате, Арина плотно прикрыла дверь и выжидающе уставилась на Ларису. Та вдруг почувствовала себя мышкой, загнанной в мышеловку. Судя по тому, как решительно Нарышкина стала у двери, преградив пути к отступлению, так просто она старушку волшебницу не отпустит.

– Ну как поживаешь, крестница? – завела разговор издалека Лариса.

– Да хреново, тетушка,– призналась та.– Вот спину гну целыми днями, у бабуськи в прислужницах бегаю хуже Золушки. Бабушка у меня требовательная, вредная, капризная, хлопот с ней не оберешься, времени свободного на себя не остается, никакой личной жизни.

Нарышкина жалостливо шмыгнула носом и с надеждой уставилась на изумленную Лару. Вот те на! А Настя рассказывала, что Степанида Ильинична – милейшая старушка, во внучке души не чает! Неужели баба Степа тайком тиранит бедняжку Арину? Вот несчастная и запустила себя совсем, потому и выглядит на двадцать лет старше, оттого и пьет с утра пораньше… «Постой-ка,– встрял вдруг внутренний голос.– А с чего это вдруг Арина так разоткровенничалась с совершенно посторонним человеком?» «Да потому что у нее больше никого нет! – ответила она сама себе.– Ни подруг, ни родственников, бедняжке и выговориться-то некому. А тут сама крестная фея прямиком из сказки пожаловала, вот Арина и рада поделиться».

– Вот гляди-ка,– добавила подопечная, приподнимая футболку и демонстрируя огромный синяк на ребрах.– Она ведь и бьет меня!

Лариса так и ахнула. Вот это Степанида! Повезло еще, что они тогда с Настей от нее ноги унесли, прикинувшись телевизионщиками. А то бы, приняв их за грабителей, боевая бабулька их бы еще не так клюкой отходила.

– Ну – требовательно сказала Арина, продолжая держать край футболки.– Ты меня вылечишь? А то болит, зараза!