Побег из сказки

– Поделись, внученька, коль владеешь,– взмолилась Люсинда.– Не ради себя ведь стараюсь, ради людев, им бы, горемычным, как бы мои зельица пригодились!

– Ладно,– кивнула девушка,– ради благого дела отпиарю по полной программе.

– Уж я-то тебя, девонька, отблагодарю так, что век не забудешь! – клятвенно пообещала старушка. Оливье за ее спиной самозабвенно изобразил лягушку, в которую, судя по его пантомиме, обратит Глашу добродушная бабулька.

– Бабушка Люсинда, а средства от вредных маркизов у вас не имеется? – невинно поинтересовалась Глаша, обольстительно улыбаясь артисту.

– А эт чего такое? – искренне удивилась старушка, а затем, перехватив взгляд девушки, тихонько рассмеялась:– Голубки ссорятся – только милуются.

Травница упорно продолжала принимать их за влюбленную парочку. «Надеюсь, не подмешает в воду никаких глючных травок для примирения строптивых возлюбленных»,– вздрогнув, подумала Глаша. Но Люсинда любовно расставляла баночки по цветам и была целиком занята планами по завоеванию парфюмерно-косметического рынка королевства, про чудодейственный отварчик для поднятия сил было благополучно забыто. Может, оно и к лучшему.

– Ну что, бабуля, давай мне перо да бумагу – пиар делать будем.

Радостная травница умчалась за шкаф, притащила стопку шершавых листов и заостренную палочку, а затем, порывшись в одном из шкафов, достала и пузырек с чернилами.

«Ишь ты, и чернила есть»,– подивилась Глаша. А Люсинда, встряхнув пузырек и вынув из него пробку, сделала большой глоток.

– Точно он, чернушный сок,– пояснила травница, вытирая губы и передавая заменитель чернил изумленной девушке. Та поставила пузырек на стол, обмакнула в него заостренный конец палочки и вывела на сером листе бумаги название списка волшебно-косметической продукции: «Сказочный гламур», а затем улыбнулась и дописала: «Ведь вы этого достойны!»