Побег из золотой клетки

Дни перестали отличаться друг от друга. Однажды — это могло быть в пятницу, понедельник или четверг — она решила установить на корме старый мольберт и достать краски, оставшиеся от прежнего хозяина лодки. Раньше она никогда не пробовала рисовать, но был чудесный день, и она находилась в творческом расположении духа. Вместо блузы художника Джулия надела сомнительное желтое бикини, которое купила в Лагуне, но в котором Билли ее так ни разу и не видел. Волосы она скрутила в два маленьких пучка и закрепила над ушами. Покусывая кончик кисточки, она задумалась о теме будущей картины.

За этим занятием Билли и застал ее.

Она не заметила, как он прошел по причалу и забрался на палубу. Шелест волн, плескавшихся у бортов ее плавучего домика, заглушил звук его мягких шагов. Он долгое время стоял и наблюдал за ней, и биение его сердца замедлилось. Сердито насупившись, Джулия была полностью погружена в свое занятие. Пучки волос над ушами придавали ей вид двенадцатилетней девочки, а выбившиеся пряди развевались вокруг лица. В то же время довольно откровенный купальный костюм говорил о том, что ей уже не двенадцать лет. Проще говоря, вид ее загорелых округлостей, едва прикрытых двумя лоскутками ярко-желтой материи, чуть было не довел Билли до сердечного приступа.

Ему потребовалось несколько минут, прежде чем он смог вернуть себе дар речи.

— Можно мне поговорить с тобой? — Он страшно боялся, что она прогонит его.

Услышав его голос, женщина-ребенок в желтом бикини застыла, продолжая держать кисточку на весу. Потом очень медленно повернула голову, чтобы взглянуть на Билли.

— Что… что ты здесь делаешь?

Кисточка шевельнулась в ее задрожавшей руке, и Джулия вымазала краской подбородок и кончик носа.

— Я пришел убедиться, что твой брат прав.

Она нашла силы вернуться к своему занятию.

— Прав в чем? — с притворной небрежностью спросила она, макая кисть в краску.

— Он сказал мне, что, если женщина любит мужчину, она способна его простить.

Джулия вдруг заметила, что нарисовала огромное розовое облако. Она повернула свое кресло так, чтобы не видеть Билли. Девушка призвала все свои внутренние силы, пытаясь подавить панику, охватившую ее. Даже сейчас она мучилась и переживала из-за этого человека, который предал и обидел ее. Она беспрерывно твердила себе, что с ней все в порядке, но открытая рана на сердце продолжала болеть и кровоточить. Джулия крепко зажмурилась, довольная тем, что сидит к нему спиной.

— Харрис невинен, как и я когда-то. Он тоже, наверно, верит в счастливый конец.

— А я нет, — едва слышно проговорил Билли. — Я никогда не верил в счастливый конец.

— Оно и видно, — огрызнулась Джулия с горечью в голосе. — Ты и меня превратил в циника. — Она вдруг почувствовала, что не может вот так просто сидеть рядом с ним. Джулия перевернула холст обратной стороной, положила кисточку и поднялась, стыдливо прикрыв ладонями грудь. — Я замерзла. Пойду, оденусь.

— Джулия, пожалуйста…

— Я сейчас приду, — коротко ответила она и отвернулась, чтобы он не заметил паники в ее глазах.

— Я буду ждать.

— Как скажете.

На нижней палубе Джулия прислонилась к дверце шкафа и постаралась успокоить дыхание. Она уже успела забыть, какое непонятное воздействие он на нее оказывал. Странно, но он подстригся. Правда, длинные волосы оставались спереди и около ушей, но теперь Билли зачесывал их назад. Джинсы, как всегда, прекрасно сидели на нем. Рукава легкой белой хлопчатобумажной сорочки были аккуратно закатаны, что только подчеркивало красоту его могучих загорелых рук.

Он был просто восхитителен. Даже лжецы могут быть такими.

Она не представляла, почему после трех долгих недель он все-таки к ней пришел. Где-то в глубине души первое время она все же ждала его. Но дни пролетали, и Джулия перестала надеяться на то, что когда-нибудь, ступив утром на палубу, она увидит, как его широкие плечи загородили сверкающее небо Флориды. И теперь, когда она смирилась с тем, что он даже не ищет с ней встречи, Билли вдруг возник, как гром среди ясного неба. Мало того, он еще мелет вздор о счастливом конце. Да как он смеет?

Когда она вернулась на верхнюю палубу, на ней был летний сарафанчик с глубоким круглым вырезом. Исчезли краска на носу и подбородке и забавная прическа, зато вернулось самообладание. Она захлопотала над мольбертом, стала складывать кисточки и тюбики. Билли наблюдал за ней, прислонившись к перилам и засунув большие пальцы в карманы джинсов. Сердце будто застряло в пересохшем горле, он попробовал начать объяснение, но лишь прохрипел нечто невразумительное.

— Ты что-то сказал? — холодно спросила она.

Билли с трудом сглотнул комок.

— Я говорил, что не верил в счастливый конец… пока не встретил тебя. У меня не было причин, чтобы верить. Детство, работа, вся моя жизнь учили меня тому, что счастливых концов не бывает. Я ждал всегда худшего и получал это. Черт побери, такой подход дал мне возможность выжить. Вот почему… когда я встретил тебя, я не был готов… Мне никогда не приходило в голову, что я смогу встретить кого-нибудь похожего на тебя.