Побег от Гудини. Охота на дьявола

Я не могла сдержать улыбки. Такой пафос. В этом весь Кресуэлл. И я не хочу, чтобы он вел себя по-другому.

– Я думала, ты хочешь, чтобы мы открыли собственное агентство. Это дело будет у нас единственным? – Я покачала головой. – Мы умрем с голоду. Хотя попутно можем заняться доказательствами того, что вампиров не существует.

Томас забрал у меня газету, быстро просмотрел и со смехом отложил.

– Знаешь, Уодсворт, я неплохо управляюсь со шпагой. Буду охотиться, чтобы добыть тебе ужин. Или на демонов с оборотнями.

Насмешка в его глазах медленно растаяла. Он взял меня за руку и стал играть огромным красным бриллиантом. Рассеянно снимал его с моего пальца и надевал обратно.

– Так что ты скажешь? Хочешь, чтобы мы открыли сыскное агентство? Мы об этом говорили…

Я опять посмотрела на заголовок, и мое решение окрепло.

Г. Г. ХОЛМС

САТАНИНСКИЙ ОТЧЕТ

– Я не хочу, чтобы еще одно дело вроде этого осталось нераскрытым, – сказала я. – С твоей дедукцией и моими способностями в судебной медицине мы станем силой, с которой нельзя не считаться. Консультации по расследованиям – не могу представить более подходящего занятия. Наше партнерство и объединенные навыки многим принесут пользу. Если нас не слушают в том, что касается Джека-потрошителя, мы будем искать исчерпывающие доказательства, но, кроме того, никогда не позволим другому серийному убийце остаться безнаказанным.

Томас держал кольцо, глядя на него так, словно оно сейчас заговорит с ним. Затем прикусил губу. Еще один признак того, что он подбирает слова.

– Так что? – спросила я. – Какое остроумное изречение ты сейчас сочиняешь?

– Прошу прощения, дорогая Уодсворт. – Он подался назад, держа руку у сердца. – Я представлял вывеску на двери нашего агентства.

Я прищурилась.

– И?

– Пытался придумать, как его назвать.

Его тон был достаточно невинным, чтобы почуять неладное. Я ущипнула себя за переносицу. Я потихоньку превращалась в своего дядю.

– Пожалуйста. Пожалуйста, больше не предлагай комбинацию из наших имен. Никто не воспримет нас всерьез, если мы назовемся «Агентство Крессуорт».

Его глаза сверкнули озорством. Как раз этих слов он от меня и ждал, чтобы получить идеальный повод открыть свои намерения. Я ждала, затаив дыхание.

– Тогда что ты думаешь о «Кресуэлл и Кресуэлл»?

Его голос звучал обычно, но выражение лица уже изменилось. Он держал алый бриллиант, не отводя от меня глаз, как всегда высматривая малейшее колебание. Как будто он не был целиком моим.

– Одри Роуз, ты выйдешь за меня замуж?

Я оглядела комнату, ища опрокинутые бутылки или признаки крепких напитков.

– Я думала, что согласилась сто лет назад, – ответила я. – Это ты снял кольцо с моего пальца. Мне оно нравится на своем месте.

Он покачал головой.

– До меня дошло, что я никогда не просил тебя как следует. И потом эта катастрофа в церкви… – Он запнулся, глядя на кольцо. – Если ты передумаешь брать мою фамилию, я не возражаю. Я просто хочу тебя. Навсегда.

– Я твоя. – Я коснулась его губ, и у меня заколотилось сердце, когда он игриво прикусил мой палец. – Разве мало того, что за прошлый год мы набрались самых счастливых воспоминаний? Путешествовали и жили как муж и жена во всех смыслах этих слов?

– Мне это нравится. А если ты переберешь вина и будешь танцевать непристойные танцы, я умру очень счастливым.

Его бесстыдный рот растянулся в широкой улыбке. Он соскользнул с кровати и опустился на одно колено. С беззащитным выражением лица он опять протянул мне кольцо с алым бриллиантом. Сэр Исаак Мявтон, который до сих пор терпел нашу возню на кровати, махнул хвостом и спрыгнул на пол. Бросив на нас раздраженный взгляд, он выскочил за дверь. Наверное, решил, что с него достаточно признаний в любви.

– Одри Роуз Уодсворт, любовь моего сердца и души, я желаю провести с тобой вечность. Если ты примешь меня. Окажешь ли ты величайшую честь…

Я обняла его за шею и, коснувшись губами его губ, прошептала:

– Да. Миллион раз да, Томас Кресуэлл. Я хочу провести вечность в приключениях с тобой.

За гранью жизни, за гранью смерти; моя любовь к тебе бесконечна

Моя, как море, безгранична нежность

И глубока любовь. Чем больше я
Тебе даю, тем больше остается:
Ведь обе – бесконечны.[20]

«Ромео и Джульетта», акт 2, сцена 2 У. Шекспир

Загородный дом Кресуэллов

остров Уайт, Англия

Год спустя

Мы с Томасом бок о бок ждали в Блэкстоун-Мэноре момента, когда солнце окрасится в предзакатный цвет. Оно стало сонно-розовым – того томного оттенка, который постепенно переходит в темноту. Последние два месяца Томас каждый вечер составлял график изменения цветов на небе, отслеживая все оттенки мандаринового и розового, просчитывая до минуты, сколько они держатся, прежде чем потемнеть до фиолетовой черноты ночи.