Побег от Гудини. Охота на дьявола

– Миссис Харви, вы сможете отвести Лизу в каюту? – Губы пожилой женщины дрожали, но она коротко кивнула. – Хорошо. Почти все вышли, и огонь уже потушили. Все будет хорошо. Я хочу, чтобы вы обе пошли прямиком в каюту и заперли дверь. Я зайду к вам, когда буду провожать Одри Роуз. Хорошо?

Он говорил спокойно, но в его голосе звучала сила, которая постепенно приводила меня в чувство. Видимо, такой же эффект она оказала и на миссис Харви. Та несколько раз моргнула и протянула руки к Лизе.

– Идемте, дорогая. Прикажем принести воды для ванны.

Лиза ослабила свою хватку и посмотрела мне в лицо. Не знаю, что она увидела, но быстро сморгнула новые слезы.

– Ты должна пойти с нами. Пожалуйста. Пожалуйста, не подходи к… к сцене… прошу, пойдем со мной.

Я хотела. Больше всего на свете я хотела стиснуть руку кузины и, не оглядываясь, бежать из этого зала. До этого я только однажды усомнилась в своей любви к криминалистике, и теперь моя решимость снова подверглась испытанию.

– Я скоро приду. Обещаю.

– Нет! Ты должна…

– У меня в тумбочке лежит скальпель. – Я крепко обняла ее. – Возьми его и держи при себе, пока я не вернусь. Не открывайте никому, кроме меня, Томаса или дяди. Ни Мефистофелю, никому из карнавальной труппы. Даже Гарри. Ты поняла?

Я хотела, чтобы мои слова придали ей сил, но по лицу Лизы полились слезы, стекая на воротник.

– Мы в опасности? Ты считаешь, что следующими нападут на нас? Я…

– Это всего лишь предосторожность, – сказала я и сжала ее ладонь. – Позаботься о миссис Харви, хорошо?

Лиза сжала губы. Я видела, как ее размякший дух превращается в сталь. Возможно, Лиза немного согнулась, но была слишком сильной, чтобы сломаться. Она сжала мои руки в ответ и кивнула.

– Постараюсь.

Она повернулась к миссис Харви и, хотя ее руки тряслись, выдавая страх, выпрямилась.

– Поспешим.

Оглянувшись в последний раз, Лиза повела нашу компаньонку прочь из задымленного зала. Собираясь с духом, я еще несколько секунд смотрела на дверь, в которую они вышли. Легкое прикосновение к руке означало, что пришло время надеть собственную маску, – сейчас я буду играть роль криминалиста. Я глубоко вдохнула и моментально пожалела об этом, когда нос опалило дымом. Я закашлялась, отчего стало только хуже.

– Вот. Немного поможет от запаха и дыма.

Томас протянул мокрую салфетку, потом намочил вторую для себя и приложил ткань к лицу. Я повторила за ним, и першение в горле ослабло. Томас внимательно смотрел за мной, пока я приходила в себя.

– Полегче?

Я кивнула.

– Спасибо.

Без лишних слов мы пошли к сцене и дымящимся останкам. Дядя уже стоял над ними.

– Капитан, мне нужно очистить сцену от посторонних на весь остаток вечера. Включая экипаж. Мы должны сохранить как можно больше вещественных доказательств.

Норвуд провел ладонью по лицу. Мешки под глазами говорили о том, что он плохо спит. Это было понятно: его волшебное плавание превратилось из рая в ад.

– Все, что вам угодно, доктор Уодсворт. Но нам надо убрать столы, и скатерти, и…

– Не сейчас. Помещение нужно очистить немедленно. – Дядя присел на корточки рядом с почерневшим трупом и взглянул на меня. – Вскрытие проведем здесь.

Я стояла у подножия сцены, осматривая нашу временную лабораторию. Ладони покалывало. Сверху свисали обгоревшие обрывки шелка, от тела поднимался дым, а большую часть сцены покрывал пепел, словно серый снег. Никудышное место для вскрытия тела, но весьма подходящее, учитывая театральность происходящего.

К дяде подбежал член экипажа и передал его медицинскую сумку. Наверное, дядя послал за ней, как только вышел из-за стола. Я понятия не имела, как ему удается всегда сохранять хладнокровие даже в самые худшие штормы, и только надеялась когда-нибудь перенять у него это качество. Молодой человек отшатнулся от сцены, широко распахнув немигающие глаза. Через несколько мгновений обеденный салон опустел, и мы были готовы к работе. Я машинально достала из сумки фартуки и передала их дяде и Томасу, затем надела один на себя. Цветы на моем платье топорщили ткань фартука, а подол наверняка испортится из-за сажи, но мне было все равно. Я сняла и аккуратно сложила перчатки. Они помешают держать скальпели.

Томас помог мне подняться на сцену, и я каким-то образом нашла в себе силы успокоить сердцебиение и очистить разум. Я стояла над телом, прижимая к носу мокрую ткань.

– Сначала огонь охватил ноги, – хрипло начала я. Дядя и Томас оторвались от трупа и повернулись ко мне. – Там кисея расплавилась, а на лице нет. То же и с ожогами. Ноги обгорели сильнее, чем голова. Томас правильно сказал: когда ее подожгли, она уже была мертва.

Томас обошел тело, похлопывая пальцем по губам, посмотрел на потолок, потом на пол и вокруг. Его лицо походило на ледяную маску. Когда он переключался на эту роль, я понимала, почему его порой побаивались. Только теперь я считала насмешливые сравнения с автоматом неточными. Когда он превращался в ученого-детектива, то больше походил на беспощадное божество, несущее возмездие.

На его скуле дернулась мышца.

– Кольцо с изумрудом. Похоже, фамильное.