Побег от Гудини

– Кроме того, что ты ринулась спасать меня от неминуемой смерти? И нож прошел слишком близко от бедренной артерии? – Он покачал головой, и в этот раз на его лице не осталось и следа легкомыслия. – Одри Роуз, лезвие вошло так глубоко, что застряло в кости. Твой дядя смог его вытащить, пока мы с Мефистофелем удерживали тебя, но мы точно не знаем, насколько сильно треснула кость. По состоянию на сегодняшний день, мы не думаем, что она раздроблена.

Я поморщилась, словно его рассказ разрешил моей ране снова заявить о себе.

– Похоже, вы все были заняты. Какой сегодня день?

– Ты была без сознания всего один вечер. Мы вошли в порт Нью-Йорка. – Томас почти шептал, медленно выводя круги на тыльной стороне моей ладони. – Андреас во всем признался.

– Даже про тело в ящике? Он объяснил, почему эта жертва отличалась от других?

Томас завозился с манжетой моего пеньюара, не слишком убедительно притворяясь, что не слышал меня.

– Томас? Я в порядке. Тебе не обязательно вести себя так, будто я из фарфора.

– Дело не в тебе. – Он вздохнул. – Когда мы спросили Андреаса про это преступление, он заявил, что ничего не знает о нем. Он в карцере, пока его не заберет уголовная полиция. Еще не ясно, где его будут судить, поскольку большинство преступлений он совершил в море. Возможно, нам придется вернуться в Англию.

– Но почему бы ему не признаться…

– Мы с твоим дядей считаем весьма вероятным, что на борту находился еще один убийца. Пассажиры уже начали высаживаться на берег, так что если Андреас не совершал этого убийства, то…

– То мы только что доставили вдохновленного Потрошителем убийцу в Америку.

Мы сидели в молчании, осознавая серьезность такой возможности.

Наконец Томас сказал:

– Давай пока надеяться, что мы ошибаемся и Андреас просто не хотел сотрудничать.

Я посмотрела ему в глаза и кивнула. Похоже, мы позволим себе еще одну полуправду под конец этого путешествия.

– Это он украл ткань? – спросила я, вспомнив про жилет Цзяня. – Или это не связанное преступление?

– Он признался, что украл ее. Похоже, когда Андреас не убивает ради мести, он просто мелкий воришка. Это старая привычка еще из Баварии. Он воровал одежду у тех, кому предсказывал будущее. Одна женщина опознала пропавшую одежду и заявила в полицию, поэтому он уехал и присоединился к карнавалу.

– Кстати, а что с «Лунным карнавалом»? Как дела у Мефистофеля и Гудини?

– Они оба желают тебе всего хорошего, – ответил Томас, внимательно глядя на меня. – Мефистофель просил передать извинения и два билета на их следующее шоу, бесплатно. Они с Гудини сказали, что мы не захотим пропустить то, над чем они работают, это будет…

– Эффектно?

Томас хмыкнул.

– Ради их же блага, надеюсь, что так. Им придется придумать что-нибудь эдакое, чтобы отвлечь внимание от многочисленных убийств, которые совершил их предсказатель. Хотя, зная Мефисто, не сомневаюсь, что он найдет способ извлечь из этого пользу. Большинство людей притягивает дурная слава. Всех нас завораживает смерть. Должно быть, дело в наших темных испорченных человеческих душах.

– Я рада, что все закончилось. Искренне надеюсь, что жертвы обрели покой.

В голове крутилось еще что-то важное, но в мыслях по-прежнему стоял туман.

– Лиза! – Я резко села и рухнула обратно. Тело пронзила адская боль, напомнив о травме. – Где она? Она цела? Пожалуйста, пожалуйста, скажи мне, что она жива. Я этого не перенесу.

Томас поправил мои подушки и мягко толкнул меня.

– С ней все хорошо. Андреас опоил ее и приковал цепью в своей каюте. Но она выздоравливает. Гораздо быстрее тебя.

Я выдохнула.

– За себя я не беспокоюсь.

– Зато я беспокоюсь. Ты должна знать кое-что еще… про свою травму, – сказал он, опустив глаза и ерзая на стуле. – Ты сможешь ходить, но, возможно, останешься хромой. Мы не можем определить, как заживет твоя нога.

При напоминании о травме ногу обожгло болью. Хромота. Кого-то эта новость могла бы уничтожить, но не меня. Мое будущее не в бальном зале, а в тесной лаборатории. А трупам все равно, грациозно я хожу или нет.

Мне требовалось срочно разрядить обстановку. Все складывалось слишком мрачно, и, учитывая тяжесть моей травмы, мне нужны были позитивные мысли. Я жива. А с остальным разберемся. Я мысленно улыбнулась: получилось слишком уж похоже на Мефистофеля.

– За любовь приходится платить, – поддразнила я. – Но она того стоит.

Томас вдруг встал, и мои руки сразу же затосковали по его теплу. Я еще раз прокрутила в уме свою шутку, гадая, что именно его задело.

– Тебе нужно отдыхать, – сказал он, избегая моего взгляда. – Скоро придет твой дядя, чтобы обсудить приготовления к отъезду. Да и Лиза топчется снаружи.

– Томас… что…

– Уодсворт, отдыхай. Я скоро вернусь.

Я сжала губы, не доверяя голосу. Томас взял шляпу и пальто и торопливо вышел из лазарета, как будто ему было тяжело меня видеть. Я постаралась не принимать это близко к сердцу, хотя несколько слезинок сумели просочиться сквозь дамбу, которую я возвела. Похоже, Томас Кресуэлл исчезал из моей жизни так же, как и карнавал.

* * *

Из сна меня выдернуло чье-то присутствие. Я потерла глаза, но садиться не стала.

– Томас?