Побег от прошлого

Одевшись, она оставила Диего короткую записку, объясняя, что пришло ее время отомстить за прошлые обиды. Подарок, который он сделал ей вчера, прочно укрепил ее в этом решении. Она должна была без страха и укоров совести взглянуть в будущее и стать той женщиной, которую он в ней видел.

Она будет недостойна отношений с Диего, недостойна его подарка, пока не докажет себе, что способна быть такой сильной, как он сказал. После того как они занимались любовью этой ночью — так, словно не могли до конца насытиться друг другом, — Моника была более чем готова попрощаться с прежней собой, с бывшей пугливой Моникой.

Раз и навсегда.

А для этого необходимо кое с кем расквитаться…

Ладно уж, может, ей стоило бы признаться хотя бы самой себе, что план, который привиделся ей просто гениальным этим ранним утром, по мере обдумывания за чашкой кофе его деталей становился все больше похож на самую глупую идею в ее жизни.

И все же, подъезжая к музею, Моника пообещала себе, что на этот раз не будет отступать и перестанет прятаться от жизни.

Припарковавшись перед черным ходом, Моника больше всего хотела снова ощутить перемены в своем характере и утреннюю решимость, а не легкую головную боль и неприятные ощущения внизу живота.

Диего смог бы разобраться с ее обидчиком. Эта мысль возникла из ниоткуда и придала ей немного больше уверенности в себе.

Моника вошла внутрь и прошла по тускло освещенным коридорам к офисам музейных работников. Этот путь она проделывала в течение нескольких лет даже без перерыва на отпуск.

На стенах висели фотографии некоторых моделей из различных коллекций. Моника шла не спеша, вдыхая знакомый музейный запах и словно в первый раз разглядывая фотографии.

Внезапно ей пришла мысль, что новая работа не смогла заменить для нее музейную. Ей не хватало прикосновения к настоящей старине, заботы о старинных куклах. Возможно, как только работа с Диего наладится, она вернется в музей. Ведь у Диего был еще завод. А она должна следовать своим собственным мечтам.

Если Ривьер думал, что смог запугать ее, то он сильно ошибся. Наблюдение за поведением Диего, почти всегда уверенно и смело следовавшего своим убеждениям и принимаемым решениям, вдохновило Монику на то, чтобы жить активно и не изменяя себе.

Снова набравшись решимости, она зашла в свой прежний офис и почувствовала запах свежего кофе. Обычно она сама каждое утро готовила кофе для арт-директора до его встречи с директором музея в восемь тридцать и с несколькими ассистентами в девять часов. Поэтому, поскольку сейчас было только восемь, Монике представилась хорошая возможность поговорить с ним наедине.

Она зашла в кабинет без стука, ибо отнюдь не собиралась с Ривьером любезничать.

Ей удалось застать его врасплох.

В объятиях этого паскудного типа пребывала совсем молоденькая блондинка в приталенном бежевом костюме. Ривьер сразу же отпустил и достаточно грубо оттолкнул ее при появлении Моники. Девчонка, широко раскрыв глаза, сделала шаг назад.

— Ах ты мерзавец!

Негодованию Моники не было предела. Она даже не могла подобрать слова, чтобы хоть как-то его выразить. Ей не нужно было спрашивать, была ли дрожащая молоденькая блондинка добровольным соучастником грязных действий Ривьера. Моника отчетливо узнала в ней себя, прочитав слишком многое в ее запуганных глазах.

— Ревнуешь, Моника? — Ривьер имел наглость с довольным видом поправить галстук и вальяжно раскинуться в своем кресле.

Она услышала за собой звук закрывшейся двери, когда очередная жертва не в меру любвеобильного начальника вышла из кабинета. Конечно, никакой солидарности, но Моника понимала желание девушки убежать.

— Ревную? Как ты мог такое подумать? Мне просто противно. Я вижу, ты теперь не ограничиваешься тремя годами ожидания, прежде чем «польстить» своих подчиненных нежеланным вниманием. Но я не думаю, что они одобрят твои грязные приставания в своих жалобах директору. — Моника смотрела на него в упор, пытаясь смутить противника.

К несчастью, ее угрозы не возымели должного действия. Ривьер спокойно взял со стола дымящуюся чашку с кофе и сделал глоток.

— А я не думаю, что нашу директрису будут интересовать откровения некоторых недобросовестных работников, которые просто были поставлены мной на свое место.

Он поднялся, вышел из-за стола и, попивая кофе, начал ходить вокруг Моники как голодный хищник перед прыжком.

— Может, и нет, — согласилась она. — Но если они не только засыплют ее жалобами на сексуальное домогательство, но и станут требовать личной встречи, не думаю, что директор и дальше будет верить сочиненной тобой сказке при виде очередной девушки на пороге своего офиса. Тебе следовало бы задуматься над этим, прежде чем в следующий раз приставать к кому-либо из своих ассистенток.

Остановившись перед дверью, Ривьер повернул торчащий в замке ключ.

— Наверное, ты в чем-то права. Но, к счастью для меня, если мои действия направлены на женщину, которая больше здесь не работает, это уже не домогательство на службе по отношению к подчиненной.