Побег шиповника: Часть I (СИ)

Когда он вернулся на площадку, то первым делом взял у симпатичного молодого охотника мясо. Оно хрустело между зубов и отдавало острым, пряным привкусом. Кто-то запел Песнь Луны, которую Йотль заставил выучить ещё давно, и Джулиан присоединился: эта песня была ему по душе, она отдавала тихой радостью, и любовью, и единством, что так ценилось эльфийским народом.

Когда они дотягивали последние ноты, барабан утих, но лишь на несколько мгновений. Вскоре мерные вибрации возобновились, и Джулиан заметил, что музыканты сменили друг друга. Теперь играла уже другая троица, и в их музыке таилось больше ярости, нежели вожделения.

«Только бы никто никого не убил», — подумал Джулиан одновременно с опасением и восторгом.

Йотль нашёл его рядом с эльфом, что пёк сладкие пряные полоски, и обнял со спины. Джулиан поделился с ним своей едой.

— Пойдём, нам нужно внести вклад, — промурчал эльф на ухо.

— Что? — Джулиан обернулся и посмотрел в белёсые глаза Йотля.

— Я буду в следующей триаде на барабан, — ответил тот, ласково водя руками по лицу, — а ты будешь печь.

Джулиан кивнул. Теперь стало ясно, почему менялись музыканты и повара. Каждый должен сделать вклад.

— Ещё тебя хотела видеть Тиянит.

Тиянит была хранителем племени, что, по-видимому, означало то, что она тут была за княгиню или королеву.

— Прямо сейчас? — удивился Джулиан. Он знал, что у Тиянит есть пара, с которым она вместе больше, чем полвека, и, скорее всего, хранительница сейчас любится с ним, а не решает вопросы племенного устройства.

Йотль кивнул.

— После рассвета.

Джулиан взглянул на небо. Небо только-только стало из чёрного тёмно-синим.

— Я слышал драку, — сказал он, указывая рукой в ту сторону, откуда доносилось рычание и крики. — Хочу посмотреть после того, как… внесу свой вклад.

— Я найду тебя, — кивнул Йотль. — Быть может, встретимся в кругу.

***

Йотль ждал этого момента очень долго. Когда все три племени не просто увидят его человека, но увидят в лучах солнца, и поймут, что им не нужна эта диковинка с волосами цвета человеческого металла.

Рассвет только занимался, и они все уже были немного пресыщены ласками, едой и ягодными отварами. Вибрирующий звук барабана в ушах склонял к образованию Круга: не просто поглазеть на двух воинов, не поделивших охотника, а расступиться большим кольцом и пригласить тех, кто готов показать себя и выплеснуть накопившуюся ярость.

Он сам, признаться, немного опережал события, когда бил по барабану, стремясь вложить всю жажду крови, что была внутри. Лирь и Эйан посматривали на него с недоумением, но подчинялись. Если один эльф требует крови, значит, крови требует весь клан.

И теперь он привёл человека к Кругу. Они сели в первом ряду, и человек откинулся спиной на его грудь. Когда сцепились первые участники, детёныш сжал его руки в своих. От ярости он подрагивал и кусал полные губы. Его взгляд неотрывно следил за дерущимися, а вот Йотль даже не отметил, кто был в кругу. Он наблюдал за человеком.

— Я хочу пойти, — сказал Джулиан, откинув голову ему на плечо.

Йотль задумался, стоит ли пускать несовершеннолетнего на ринг. Как его опекун, он не мог этого допустить, но как любовник…

Йотль огладил Джулиана по голым рукам, спустился к крепким бёдрам и залез к нему под полосу ткани, лаская начавший наливаться орган. Глупый человек очевидно боялся осуждения со стороны других, потому что его тело немного напряглось. Слишком мало времени прошло, чтобы он привык к их обычаям. Но разве это не дикость — скрывать своё возбуждение и своё тело? Человек быстро забудет эту их человеческую чушь.

— Будь осторожен, — сказал Йотль ему в шею.

Пусть весь клан увидит его ужасные волосы и забудет о нём, как о предмете вожделения. Пусть кто-нибудь новый покажет человеку, как нужно сражаться. Пусть человек выместит свою забитую ярость и придёт в его, Йотля, объятия, чтобы утешить себя страстной любовью.

Джулиану попался не лучший противник. С ним захотела сразиться Йолифь. Жрица не была достаточно талантливой в магии или в бою, зато обладала природной хитростью и, что уж говорить, женскими формами, которые эту глупую человечину так влекли.

Йотлю казалось, он помрёт от ревности, пока Йолифь и Джулиан оглядывали друг друга. В этих взглядах было и вожделение, но злого расчёта было куда больше. С таким остроумным противником, как Йолифь, холодная ярость и рассудочность Джулиана могли сыграть не последнюю роль и принести ему победу. Если он хочет именно победить, а не просто помахать своими короткими конечностями.