Побег в Академию (СИ)

Серов подумал, что, если бы медведь не убежал от “щелчка”, то пришлось бы обороняться. Лучше бы сразу усыпила. А чего он сам не усыпил медведя? Мда, туго ты соображаешь Серов.

Откуда-то снизу, со дна распадка послышался выстрел, за ним, медвежий рев и похожий на человеческий вскрик. Константин встрепенулся и рванул туда. В голове рисовалась картина, как разъярённый медведь рвёт случайно попавшихся охотников.

Человек лежал головой вниз на животе, его рюкзак, выгоревшая брезентовая куртка и такие же штаны были усыпаны палой листвой. Похоже, катился кубарем. Топорщилась неестественно выгнутая правая рука. Несколькими метрами ниже валялось ружье. В воздухе висел запах пороха.

Константин прислушался — медведь уже поднимался по противоположному склону. Подойдя к человеку, Серов коснулся лапой левой руки, запустил эмку в организм пострадавшего. Повезло, живой, но рука сломана, да и стопа вывихнута.

“Ну как?” — спросила подбежавшая Таня.

“Жив. Медведь не зацепил. Но идти не сможет.”

“Подлатать осилим?”

“Ну, руку срастить смогу.” — Константин задумался, глядя на ботинки пострадавшего. — “А вот как стопу вправлять, пока не представляю.”

Сбоку раздался шорох — за деревом стоял человек с ружьем. Загорелое морщинистое лицо. Лет пятьдесят. Клетчатая бело-синяя рубашка, старые джинсы. Он холодно смотрел на Серова и держал ружьё, целясь чуть поверх.

Константин чуть попятился от лежавшего. Стоявший недовольно пожевал губами, словно ругаясь, и неожиданно выстрелил. Одним прыжком Серов оказался в кустах. Отбежал, так чтобы видеть стрелка, и затаился.

“Таня, ты цела?”

“Угу, он в воздух палил.”

“Видел. Я на всякий случай.”

Тем временем, стрелок огляделся по сторонам и подошёл к лежавшему. Нахмурившись, осмотрел его, потрогал шею и пошел за ружьем, что лежало внизу.

— У него сломана правая рука и вывихнута нога, он не сможет идти, — крикнул Константин.

Стрелок замер, настороженно осмотрелся, но, похоже, никого не увидел.

— Кто говорит? Зачем прячешься? — крикнул он, поворачиваясь на месте.

— Вы нас приняли за волков и начали стрелять, — ответил Константин.

Стрелок, видимо, по звуку понял, где Константин, долго вглядывался в том направлении, но рассмотреть так ничего и не смог.

Подойдя к пострадавшему, стрелок положил второе ружье рядом, потом развернул лежавшего на спину и головой вверх по склону. Похлопал по округлому бледному лицу, запачканному землёй. Наклонился, приложил ухо к груди. Пострадавший зашевелился, и негромко, сквозь стон, выругался.