Дождь споро набирал силу и вскоре превратился в стену воды. Таня бежала вниз по склону, оскальзывалась на мокрой листве и съезжала расставив лапы с почти неслышным среди ливня жалобным воем. Константин с трудом уворачивался от неё, тормозил гребя лапами, один раз перепрыгнул, неудачно приземлился и покатился кубарем. Встал, поймал полный страха взгляд Татьяны и сделал вид, что ничего не случилось. Пропустил её вперёд, чтобы она не видела, как безвольно перекошен его хвост, стреляющий болью в спину при каждом шаге.
Насквозь промокшие они подошли к ручью, что ещё недавно можно было перейти даже не замочив лап. Теперь узкая струйка обратилась тяжёлым бурым потоком, несшим ветви и листву — на другой берег хода уже не было. У огромного покрытого мхом камня под выступом нашлось место, где двое могли улечься лишь тесно прижавшись.
Константин кивнул, мол, дамы вперёд. Таня легла и поджала лапы. Он устроился рядом, стараясь лишний раз не прислоняться. На спину ему падали капли с камня. Таня заметила это и нахмурилась:
“Давай поменяемся местами.”
Из-за усталости Серов не сообразил, в чём хитрость, и согласился. Таня вышла под дождь. Константин судорожно вжался в камень, чтобы оставить ей больше места, а она с хитрющим выражением морды улеглась вплотную и начала умащиваться, притираясь всё ближе. Закопалась носом в мех на шее Константина и заурчала от удовольствия. Серов понял, что его обвели и расслабился. Хотел было загнуть уже подживший хвост, но неудачно зацепил его лапой — боль прострелила в спину. Серов вздрогнул и даже пискнул от неожиданности. Таня внимательно уставилась на него испуганными золотыми глазами.
“Всё нормально”, — соврал Константин.
Таня прищурилась, лизнула его в нос и тут же прижалась своим носом. Серов ощутил, как её симбиот проник в его тело, ища ранение. Хотел было возмутится, а потом в ребяческом порыве коснулся её симбиота своим…
Вдруг, он ощутил каждую клеточку её тела, словно свою собственную, почувствовал как её-его нос касается его-её носа. Почувствовал их дыхание, биение их сердец. Почувствовал, как эти разрозненные движения жизни стремятся друг к другу, звучат всё слаженнее, всё ближе к заветному унисону. И в тот момент, когда удары сердец совпали, он и она исчезли.