Побег в невозможное

— Хм… Вот этих двоих я не знаю… И его… И этих тоже… Так… Постойте! А вот этого парня я, кажется, там видел. Только сейчас он носит бороду, и синих дурацких очков у него уже нет… Да, точно. Это — он.

— Терри Крамп, медиа-магнат. Исчез около года назад. Вы уверены, Пол?

— Конечно. Почему-то я очень хорошо запомнил его лицо…

— Ну что ж, господа, я думаю, на этом вполне можно заканчивать… Скажите, мистер Рутгер, а вам бы не хотелось покинуть клинику Уорна Гэлланта? Мы могли бы предложить вам, сэр, более комфортабельные условия и гораздо более углубленное лечение — в правительственном госпитале в Вашингтоне. Сегодня там сосредоточены лучшие специалисты страны, а также ученые…

— Вообще-то, я не против, но…

— Разумеется, ваше пребывание в госпитале будет полностью оплачено из бюджета госдепартамента. Там, в спокойной обстановке мы могли бы куда более подробно поговорить и о Биг Кампе и об «Ареале девять». Кстати, вы не знаете, существуют ли ещё какие-нибудь, кроме «Ареала девять», поселения людей на планете Бэта?

— Точно не знаю, но думаю — да, существуют, ведь «точек входа» на Земле несколько. К тому же, мне говорили, что где-то на свете есть и второй «конус», но кто его владелец — никому не известно.

— Хорошо, Пол. Спасибо. Сейчас я и мистер Рэдд обсудим с доктором Саади несколько организационных моментов, касающихся вашего временного переезда в Вашингтон, а вы пока можете отдохнуть у себя в палате.

— Как скажете, сэр. Надеюсь, это не займет много времени…

— Разумеется. Я тоже так думаю… И ещё. У меня к вам сугубо личный вопрос, ответ на который мне не терпится получить прямо сейчас.

— Да, конечно. Слушаю вас, мистер Четски.

— Пожалуйста, объясните мне, Пол. Хотя бы в двух словах. Объясните мне, ибо я не понимаю, похоже, самого главного.

Для чего и по какой причине сенатор Хельм решил переселиться в «Ареал девять»? Зачем, вообще, это ему понадобилось? И что там делают все остальные люди? Скажите. Ведь вы не можете этого не знать.

— Для чего он решил… Мистер Четски, вам когда-нибудь снились вещие сны?

— Что? Какие ещё сны?

— Или, может быть, вы видели во сне кого-то, о ком помните до сих пор и будете помнить, наверное, до конца ваших дней?

— Послушайте, Пол…

— …А если видели, то не будет ли чистой правдой сказать, что больше всего на свете вы хотите вновь погрузиться в тот самый сон? Погрузиться так, чтобы он больше никогда не заканчивался… Пожалуйста, не врите себе, мистер Четски.

— Если честно, я не совсем понимаю…

— О да. И никогда не сможете понять. Пока не окажетесь там, в «Ареале девять»… А теперь я прошу прощения, господа — через десять минут здесь начинается обед. До скорой встречи!

— Послушайте, Четски, вы что, в самом деле, хотите забрать его с собой?

— Пока не знаю. Сначала мне нужно связаться со своим боссом…

— А, по-моему, всё это — типичный бред шизофреника. Когда я думаю, что пролетел почти две тысячи километров ради этого дешевого спектакля, мне хочется собственноручно укоротить один очень длинный язык в нашем департаменте…

— Видите ли, Аллан, я с радостью соглашусь с вами и даже поддержу вас в желании отрезать как можно больше длинных языков, однако в данном деле присутствует один весьма странный и при этом действительно серьезный момент.

Из почти двадцати произвольных фотографий Рутгер почему-то сразу и безошибочно выбрал тот самый единственный снимок, на котором запечатлен Терри Крамп. Человек из «списка Линберга».

37

Что это? Растения или животные? Или, может быть, это вообще — нечто неживое?

Массивные, застывшие неподвижно, словно статуи, серые, темно-зеленые и фиолетовые бутоны на низких толстых стеблях, они больше походили на гигантские образцы генетически измененных в фармо-инкубаторе грибов, чем на любые, пусть даже самые экзотические цветы.

Впрочем, грибы мало где растут в таких количествах — плотные заросли странных растений простирались до самого горизонта, превращая равнину в безбрежный фиолетовый океан.

А ещё у грибов не бывает глаз.

Собственно, на бутонах тоже не было заметно ничего похожего на глаза, но Игорь не мог отделаться от впечатления, что вся эта растительность хоть и равнодушно, но пристально наблюдает за ними, медленно бредущими под ослепительно-желтым светом тяжелого полуденного солнца.

Время от времени им на пути попадались одинокие деревья. Необычайно высокие, с тонкими гладкими стволами, они уходили ввысь на многие десятки метров, и для того, чтобы разглядеть их огромные, густоветвистые, но почему-то совсем без листвы кроны, приходилось основательно задирать голову.

— Смотрите, вон он! — идущий впереди Лёха неожиданно остановился, указывая рукой куда-то в сторону. — Я его вижу!

Игорь и Валерия тоже замедлили шаг, старательно всматриваясь вдаль.

Там, у самой линии горизонта, где заросшая «грибами» равнина почти сливалась с яркой синевой безоблачного неба, можно было разглядеть тончайший серый контур, устремляющийся вертикально вверх от земли и теряющийся уже где-то в стратосфере.

— Колосс… — негромко проговорила Лера. — Наконец-то. Это он.