Побег в прошлое

^{* * *}

На третий день, после прибытия в поселок, Олег имел неприятный разговор с Коробком. Владимиру Александровичу не понравилось принятое Олегом в Курске решение, о выкупе дружинников и карачевских рабов.

– Ты нас всех подставил. Никто на твои условия не согласится. Курский князь побежит жаловаться папе. А тот двинет сюда полк, или два, – заботился о своей безопасности Коробок.

– Пусть только попробует. У меня на всех дорогах выставлены секреты. А на

курской тропе заставы. Одна за другой, в самых удобных местах. Я узнаю о приходе этого полка за два дня. Глушитель к карабину я давно приспособил. Они еще до Карачева не дойдут, а князя или воеводу уже похоронят, – заметил, верный своему методу Олег.

– Но серебра ты не получишь. Зачем дразнил гусей?

– До следующего лета еще полгода. А нашему отряду нужна практика. Возможны два

варианта. Курский князь дурак. Он быстро поднимает остатки дружины, и через два-три дня мы покрошим в капусту три сотни курян, – с наглой улыбкой начал рассуждать Олег.

– У тебя только сотня нормальных бойцов, – прервал его Коробок.

– Куряне не выдержат удара. Это совсем дохлый для них вариант. Второй вариант опаснее. Через два месяца, по первому снегу, или через три месяца, уже по льду,

приходит полк. Но я, как раз, хочу набрать еще три сотни кавалерии для обучения. Это будут учения. Опасен этот вариант тем, что Мышкин впал в хандру. А обучать кавалерию больше некому.

– А почему нельзя зимой в Прибалтику сходить? Зачем своих колошматить?

– Кому это варяги свои? У Вас, Владимир Александрович, предки дворяне? Или Вы у меня подозреваете наличие голубой крови? Может Мышкин, на самом деле князь?

– Но ты собирался воевать на Калке за русских, против монголов!

– Никто не отказывается. Я собираюсь победить на Калке.

– У тебя не хватит денег оснастить пять сотен тяжелой кавалерии. А тебе нужно десять тысяч всадников.

– То есть, путь я выбрал правильный. У Вас возражения по финансированию? – засмеялся Олег.

– Я вас кормить не собираюсь. Не надейся. И деньги на доспехи у меня отсутствуют. А схватка с курянами теперь неизбежна. И вставлять тебе палки в колеса смертельно опасно, – обреченно согласился Коробов.

– Будь на Вашем месте Мышкин, он бы убил меня, а потом один выпутывался, – засмеялся Олег.

– Мышкин теперь будет защищать Карачев, как стойкий оловянный солдатик. Светлана на четвертом месяце.

– А я еще удивился невероятной покорности Мышкина. Команды Светланы он исполняет на раз.

^{* * *}

На следующий день Олег отправился в Брянск за новобранцами. Карабин с глушителем

оставил Мышкину, подробно объяснив, кого и когда надо отстреливать. С собой Олег взял пятерку «стариков», и сотню лучших лошадей.

^{* * *}

Мышкин вышел на работу на следующий день, после отъезда Олега. Отдых у кавалеристов закончился. Лошадей у Мышкина было с большим запасом и отдыха людям не предвиделось в ближайшем будущем. Рассчитывать на короткий осенний день не приходилось. Светлана взяла на себя задачу по пиар-компании. Чему ее учили в университете, неизвестно, но подошла она к работе без выдумки, формально.

Подборка сказок и былин про Илью-Муромца была нагло переделана на Олега-Муромца. Каждый вечер, после ужина, весь отряд собирался в «красном уголке» и слушал небылицы о подвигах Олега. Через неделю приехал Олег, послушал о себе пару песен, возмутился. Но менять что-то Светлана отказалась.

Олег навербовал свои три сотни. Качеством он был недоволен, и оставил в Брянске пару подчиненных, продолжать вербовку. Война в Прибалтике и успешный рейд в степь создали отряду неплохое имя. Больше военных успехов была оценена работа интендантов. Полевые кухни и лазарет произвели фурор среди дружинников. Все говорили об удачливости Мышкина и храбрости Олега, а потом долго смаковали подробности работы Никиты и Светланы.

^{* * *}

Через месяц непрерывных учений, Олег решил подстегнуть курского князя. Он собрал разведгруппу и поехал ворошить муравейник. За курянами должок – две с половиной тонны серебра.

Глава 21. Террор.

Курский князь с языческим именем Олег, по крещению Георгий, обладал отменной храбростью, унаследованной, видимо, от отца, рыльского князя Святослава Ольговича. Курск, небольшая крепость, недалеко от границы со степью, имела только военное значение. Князь держал большую дружину, и никто не мог обвинить его в трусости. Конечно, он был в плену у половцев, когда воевал на стороне князя Игоря. Но в эти времена это не считалось преступлением и предательством родины. Никто, даже, не обвинил князя в трусости. Лишенный, своим словом, свободы уехать домой, не имеющий других развлечений, кроме охоты, пиров и женщин, князь сильно скучал. И ходил слух, что он приложил свою руку к созданию «Слова о полку Игореве».