Побег в Зазеркалье

Задача оказалась не из легких. Окладских в столице никто не знал. Знакомый полицейский пристав проверил гостинницы, опять ничего. Остаются кабаре и ночные клубы. Сразу неприятная новость — «Кривого Джимми», где впервые увидел Елену, прикрыла полиция. Вопреки запретам военного времени, здесь тайком угощали водкой, а особо требовательных — кокаином и морфием. Ничего, в конце концов, в Петербурге заведений подобных «Кривому Джимми» еще не так много, — не кабак и не трактир, — петербуржцы пока не привыкли к тому, что под водочку можно слушать стихи, а на обнаженных женщин просто смотрят через яркий электрический свет.

Первое, теперь самое модное, кабаре, куда барону посоветовали сходить — «Бродячая собака». Как оказалось, найти его чрезвычайно просто: пройти сначала одну подворотню, потом еще одну, пересечь двор-колодец, мимоходом врезать по уху какому-то наглому босяку, затем тупик, помойная яма, свернуть налево и, наконец, в стене обклеенная клеенкой дверь. «Бродячая собака. Интимный театр для знатоков».

«Черт знает, что такое! — Унгерн зло ударил висячим молоточком в прибитую у двери доску. — Притон какой-то! А еще богема, служители муз! Хоть и интимным, а все ж называется театром. Неужели Елена здесь?».

Спустившись по кривой винтовой лестнице, Унгерн был оглушен гулом огромного турецкого барабана, в который ритмично бухала возлежащая на топчане дама. Из одежды даму прикрывали только прозрачные шаровары и серебряные браслеты на руках.

— Это наше приветствие, мы гостям всегда рады! — засуетился возле барона, выбеленный пудрой господин в красном фраке. — Если вы новичок, то пожалуйте сюда!

Стены подвала разрисованы уродливыми пятнами, напоминающими козлиные морды, в промежутках художник изобразил детей и женщин в странных изломанных позах. Над ними летали райские птички и аэропланы — диковинка того времени. Под потолком, на люстре, в экстазе переплелись пальцами две перчатки — робкая белая дамская и настойчивая черная мужская.

Барону в дальнем углу уже приготовили столик, у двери ведущей в какую-то отсвечивающую лиловым темноту. За соседним столиком юнец в студенческом мундирчике внимательно изучал громадное декольте подсевшей к нему девицы в шляпе со страусиными перьями.

— Э, любезный, — прервал красно-белого господина Унгерн. — Я ищу одну женщину…Она такая…В общем, дама с веером! — неожиданно для себя, без лишних предисловий, выпалил барон.

Господин во фраке на мгновение задумался.

— Дама с веером? А, понимаю…Специально для вас через пол часа будет пикантное шоу — шесть дам без ничего, из одежды — одни веера! А пока сядьте, расслабьтесь. Могу предложить божественный напиток — шампанское на паях с коньяком. Называется «Гибель „Варяга“». Еще имеется писк сезона, специальное предложение — глинтвейн «Слезы Чио-чио-сан».

— Хорошо, несите «Слезы»! Но мне не нужны шесть, или сколько их там у вас, женщин с веерами. Мне нужна только одна и у неё на веере драконы!

По глазам господинчика в красном фраке забегали искорки беспокойства и тревоги. На его счастье опять оглушительно загудел барабан и в подвал спустились новые посетители. Мужчина пытался скрыть своё лицо в тени поднятого бобрового воротника пальто, но Унгерн узнал посетителя сразу, по фотографиям в газетах — великий князь Николай Кириллович. Его красивая спутница, брезгливо поджав губки, сердито поблёскивала шиншилловым палантином. Сопровождаемые красным фраком, драгоценные гости быстро прошли в отдельный кабинет за матовым стеклом.

Тем временем на сцене под барабанную дробь принялись маршировать голые девицы в мохнатых казачьих шапках. Командовал бравый унтер с тараканьими усищами и в парадном мундире. Когда, размахивая мечом-катаной, на сцену выбежал свирепый самурай в пенсне, то от девиц ему досталось. Повизгивая, едва касаясь нежными пальчиками, они ножками сбили пенсне с самурайского носа и в откровенном танце отобрали меч. После всего появились коварные гейши, которые соблазнили и утащили за кулисы, упирающегося, но уже раздетого унтера.

«Не кабаре, бордель! Империя в Маньчжурии истекает кровью, а они…» — сердито подумал барон, но шоу досмотрел до конца. И как ему могло прийти в голову искать Елену здесь, в этом вертепе?

— Вам туда…Вас ждут… — неожиданно появился у столика уже знакомый напудренный господин и подтолкнул барона к проходу в лиловую тьму. За спиной сухо прошелестела заменявшая портьеру циновка. Глаза постепенно привыкли к темноте. Коридор, множество дверей и знакомый, до боли знакомый звук. Где же он его слышал, совсем недавно? Какой-то странный шепот, совсем тихий, но настойчивый, не оставляющий, пока его не услышат.

Нужную комнату барон нашел сразу, даже не искал, скорее почувствовал, совсем по-звериному учуял, как самец самку, что за этой дверью — она…