Побелевшие нивы

Следует сказать также и об отсутствии должного христианского смирения в столь враждебном отношении к другим конфессиям (то есть католикам и протестантам). Весьма странным и непоследовательным выглядит наставление, даваемое о смирении, необходимом для каждого христианина. Когда речь идет об отдельном верующем, то наша Церковь, естественно, всегда напоминает о том, что мы не должны никого осуждать, а, напротив, почитать других выше себя, помнить о том, что не мы, а Бог будет давать оценку нашим делам и нашей жизни. Однако, когда речь заходит об отношении православных к другим конфессиям, то все эти наставления почему–то немедленно исчезают, и на их место приходят превозношение себя и осуждение других. Мы право–славные, только мы правильно славим Бога, а другие делают это неправильно, у нас — полнота истины, а у других она ущербна или вообще искажена настолько, что их иначе как слугами сатаны и не назовешь! Откуда такая горделивая убежденность? Ведь может оказаться так, что догматически, в самом деле, в нашей Церкви, самое точное и возвышенное учение, но живем ли мы в соответствии с этим учением? А другой по жизни своей может оказаться выше нас. Слово Божие призывает всех быть исполнителями Слова, а не только слушателями, обманывающими самих себя (Иак. 1,22). Окончательный результат жизни каждой Церкви будет определяться не нами, а Богом в конце истории

Ибо никто не может положить другого основания, кроме положенного, которое есть Иисус Христос. Стоит ли кто на этом основании из золота, серебра. Драгоценных камней, дерева, сена, соломы, — каждого дело обнаружится; ибо день (второго пришествия. — Л. Б.) покажет, потому что в огне открывается и огнем испытывается дело каждого, каково оно есть.

(I Кор. 3:11–13)

Так что не лучше ли постоянно помнить известные слова Писания о том, что «Бог гордым противится, а смиренным дает благодать»? (Иак. 4,8).

Да если хорошенько подумать, то нам и нечем особенно гордиться. За свое почти тысячелетнее существование Русская Церковь в итоге дала миру небывалое в истории по атеистической направленности и агрессивности государство, которое до недавнего времени лишь устрашало остальной мир. Так что для нас, пожалуй, более приличествует покаянное настроение и тщательный анализ того, почему же мы, обладая таким возвышенным богословием, утонченным церковным искусством, сонмом мучеников и святых, утеряли Святую Русь и породили Советский Союз, только лишь в последние годы Божией милостью выходящий на пути нормального человеческого развития, причем не без помощи западных стран, где большинство христиан — католики и протестанты.

Нет ли в этой боязни экуменических контактов своеобразного комплекса неполноценности и неуверенности в себе? Ведь если с нами все в порядке, то и бояться нечего. А если мы боимся за неутвержденные в истине души, то нам, следовательно, необходимо самим быть более активными в проповеди Евангелия, в служении немощным, детям, нуждающимся. Иначе это все становится очень похожим на боязнь всяких контактов с Западом при сталинском режиме, когда главной целью было не дать пошатнуться мифу о нашем «процветании» и об их «загнивании».

У нас создается еще, по–видимому, совершенно неверное представление об экуменизме как о движении, непременно желающем увести наших верующих в другие конфессии. Современным Западным Церквам и движениям побуждение это совершенно несвойственно. Напротив, они всегда говорят: «Берите у нас то, что приближает вас ко Христу, и несите это в ваши церкви!» Речь идет не о том, что кто–то будет менять наши обычаи и обряды. Цель экуменизма — единство христиан перед лицом погрязающего в разврате и насилии безбожного мира. И в этом единстве возможен взаимный обмен теми духовными достижениями, которые каждая конфессия смогла приобрести на своем пути за Христом. По–видимому, и один из сокрытых замыслов Божиих, попустивших быть разделению христиан, в том и заключается, что Истина Христова не может быть вмещена одной отдельной Церковью.

Разделившиеся Церкви, каждая из которых прошла свой путь испытаний, соблазнов, трудностей и духовных открытий, накопила свой исторический опыт, смогут теперь, через две тысячи лет, отделить во всем, что они имеют, пшеницу от плевел и обогатить себя опытом других братьев и сестер.