Побереги силы

Тот факт, что Натали пользовалась библиотечным компьютером, наводил на мысль, что муж отслеживал ее поиски в сети.

— Она была психически больна, — ответ миссис Оландер показался Морган отрепетированным.

— У Натали никогда в жизни не диагностировали никакого психического заболевания, — сказала Дейн.

— Нет, но она всегда была беспокойной… нервной, как олень. Как будто ее мучали тревога или страх.

— Прокурор заявил, что Эрик обращался с Натали очень жестоко и грубо. И несколько свидетелей подтвердили, что она боялась вашего сына.

— Я никогда не видела на ее теле никаких синяков, — миссис Оландер уперлась взглядом в пол и мрачно покачала головой. Может, она хотела убедить в этом саму себя? — Натали была параноиком.

Морган доводилось заниматься случаями домашнего насилия. И она отлично знала, что некоторые мужчины были чрезвычайно искусны в нанесении побоев и не оставляли на телах своих жертв никаких видимых следов. Но спорить с гостьей Морган не стала.

— Эрик заслужил справедливого суда, — острые скулы миссис Оландер расцвели красными пятнами. — Но его адвокат даже не пытался его защищать. Он хотел, чтобы Эрик признал свою вину. А теперь он говорит, что у него есть какой-то человек, готовый пересмотреть его дело. Но мне кажется, что он потерял к нему интерес. Он не отвечает на мои звонки.

В тех статьях, что Морган прочитала в газетах, она не увидела ничего, что указывало бы на противоречивость этого дела. Присяжные обсуждали его всего пару часов, прежде чем вынести обвинительный вердикт.

— А почему вы считаете, что суд над Эриком был несправедливым? — спросила Морган.

Она, скорее всего, тоже посоветовала бы Эрику признать себя виновным. Улики против него были вполне убедительными. И тюремный срок в двадцать пять лет все же был лучше пожизненного заключения. Эрику было всего тридцать два. После отбытия наказания у него останется еще сколько-то лет. А не признай он своей вины — получил бы пожизненный срок без всякого права на условно-досрочное освобождение.

Губы миссис Оландер сморщились:

— Потому что старшина присяжных утаила тот факты, что сама была жертвой домашнего насилия.

— Почему вы так решили? — Морган сделала пометку в своем блокноте.

— На прошлой неделе у нее брали интервью, — подбородок миссис Оландер вздернулся. — Ведущий телешоу изучил ее подноготную лучше, чем суд.

Судья не изучал прошлое каждого присяжного заседателя. Предполагаемые присяжные заполняли короткую анкету и проходили собеседование при отборе присяжных с целью определения его компетентности. И ничего более.

— То, что заседатель оказалась жертвой домашнего насилия не означает ее автоматического отстранения от работы в жюри присяжных, — пояснила Морган.

Губы миссис Оландер скривились в мрачной, отчаянной безнадежности:

— А зря. Разве она могла быть объективной по отношению к моему Эрику? — глаза матери увлажнились.

Вряд ли присяжная заседатель, пережившая в своей жизни домашнее насилие, могла отождествить себя с Натали. Ситуация не была такой однозначной, как думала миссис Оландер. Похоже, она насмотрелась сериала «Закон и порядок». В реальной жизни в залах судебных заседаний было гораздо меньше драматизма.

— У присяжной должны были спросить, не случалось ли в ее прошлом чего-либо такого, что могло повлиять на ее беспристрастность.

— Ну, ясно же, что она солгала, — миссис Оландер снова промокнула свои глаза салфеткой. — Приговор моему сыну должен быть отменен.

— Не все так просто. Даже если прошлое присяжного заседателя может послужить основанием для апелляции, наилучшим возможным исходом для Эрика станет новый судебный процесс. Суд не освободит его просто так.

Плечи миссис Оландер поникли:

— Вот, значит, как… Та женщина скрыла свое прошлое. Если этого недостаточно для отмены приговора, тогда что?

— Идеальных присяжных не существует, — сказала Морган. — И суд это понимает. Любой человек, входящий в жюри присяжных, неизбежно привносит в их работу опыт из своей личной жизни. Суд просит только, чтобы присяжные подходили к каждому делу непредвзято и выносили свои решения исключительно на основании тех свидетельств, которые озвучиваются в зале заседания в ходе судебного процесса.

— Но это неправильно! — миссис Оландер почти выплюнула эти слова. — Разве предубежденный присяжный не может послужить поводом для апелляции?

— Я не сказала, что это не может послужить основанием для апелляции. Я имела в виду только то, что такая вероятность не гарантирована на все сто процентов. Как давно та женщина-присяжная якобы подвергалась домашнему насилию?

— Я точно не помню, — миссис Оландер потерла большим пальцем медную застежку своей сумочки. — Возможно, лет двадцать назад или около того. Да только какое это имеет значение?

— Двадцать лет — это очень много. При таком сроке давности присяжная действительно могла отнестись к делу совершенно непредвзято.

— Не могла… Это невозможно, — прошипела миссис Оландер.

Она исходила из собственного опыта?

Морган не стала с ней спорить и перевела разговор на другую тему: