Побеждаю и сдаюсь (СИ)

В отместку Серебряная герцогиня проголосовала против Ульвара в следующем государственном вопросе. Но пятью голосами против двух — её и Лэйды — было решено сватать невестой наследника принцессу королевства Гленн. Конечно, Джайри давно знала о планах Ульвара династически привязать, а затем незаметно присоединить к Элэйсдэйру маленькое буферное королевство. Она сама разрабатывала детали этого плана, но… Не смогла удержаться от злобной мстительности.

Когда Совет завершился, герцоги встали, кланяясь наследнику, Ульвар, перебиравший какие-то бумаги на столе, вдруг попросил:

— Герцогиня Джайри. Задержитесь, пожалуйста. Хочу обсудить перспективы вашего замужества. Мне крайне неловко, что я лишил вас жениха.

— О, не стоит, — сладко ответила Джайри, — такие пустяки, ваше высочество…

Глава 2 Разговор с письмом

Лишь только за последним из уходивших — Ойвиндом — плотно закрылась дверь, Ульвар оторвал взгляд от бумаг, встал и шагнул к мрачной девушке.

— Джай, — шепнул со сдержанной яростью в голосе, — зачем? Ты же знаешь, что я тебя не отпущу.

Он коснулся пальцами её щеки. Она гневно выдохнула, не глядя на него.

— Мне нужен наследник, — прошипела. — Морик был не самой плохой кандидатурой в его отцы. Серебряному щиту будет нужен хранитель и после меня!

— Я что-нибудь придумаю с наследством, — хмыкнул Уль, расслабившись и притягивая девушку к себе. Дыхание его стало тяжёлым. — У нас ещё есть время.

Он потёрся щекой о её макушку, вдохнул запах пепельно-русых волос.

— Джайри, — почти простонал, — ты же не веришь в такие глупости, как целомудрие, честь и вот это всё…

Девушка попробовала отстраниться, но наследник не отпустил.

— Зато в это верят окружающие, — холодно возразила она.

— Плевать на них, — заметил Ульвар, наклоняясь к самым её губам. — Джай… почему мнение идиотов для тебя важнее, чем я?

Не давая ей ответить, он поцеловал её мягкие, тонкие губы. Нежно, со сдержанной страстной ненавистью. И у девушки не было сил сопротивляться. Она растворялась в его прикосновениях, чувствовала, как тело охватывает жаркая дрожь.

Ульвар оторвался от нежных губ сам.

— Зачем ты мучаешь и себя и меня? — спросил хрипло.

— Ты не должен этого делать, — прошептала она ломким голосом и уткнулась в его плечо. — Отпусти меня!

— Нет. Джай, даже не надейся.

Он коснулся губами её виска, целуя волосы, а потом стал поцелуями спускаться вниз к соблазнительной ключице. Джайри тихо зарычала, вырвалась и отступила на шаг назад, разрывая прикосновение.

— Стать твоей фавориткой, — процедила она, — ждать, когда ты, исполнив супружеский долг, вспомнишь обо мне и ночью, тайком, как вор, залезешь в окно моего особняка… Ревновать к ней, улыбаться ей, приседая в низком реверансе перед королевой. Уль, нет. Я не столь низко себя ценю.

— Ты хочешь, чтобы я женился на тебе? — холодно уточнил наследник. Голос его стал хриплым от страсти и злости.

— Ты знаешь, что нет, — Джайри прямо взглянула в его бледное лицо. — Ты знаешь, что, став наследником, ты принял обязанности перед королевством и должен думать прежде всего о его благе. И знаешь, что я не буду уважать того, кто свои страсти ставит выше интересов государства…

Ульвар усмехнулся. А потом рассмеялся. Без злости, без гнева, мягко и тихо.

— Если я жертвую собой ради блага государства, — заметил он, весело глядя на девушку, — то не хочешь ли ты пожертвовать собой ради блага своего короля?

Джайри сдвинула русые брови.

— У меня есть мой щит. И его интересы…

—… не должны быть выше интересов королевства, не так ли?

— Король не должен топтать честь своих подданных…

— Джай, — тихо шепнул Ульвар. Он уже полностью овладел собой. — Что такое — честь, как не выдумка мудрецов, чтобы управлять глупцами? Почему герцог может преклонить колено перед королём или своей дамой, но не может сделать то же самое действие перед крестьянином? Почему рыцарь должен держать слово, если, исполненное, оно принесёт лишь вред?

Принц снова шагнул к ней. Джайри попятилась. Ульвар насмешливо выгнул бровь. Уязвлённая девушка остановилась.

— У тебя глаза цвета стали, — шепнул Ульвар. — Два клинка… Джай… Я никогда не отдам тебя другому мужчине, даже не надейся. Любой, покусившийся на право обнять твою тонкую талию или коснуться твоих нежных губ — любой, ты слышишь? — очень горько об этом пожалеет. И будет жалеть всё то время, пока палач крутит дыбу, пока отрезает ему конечности и… До самой минуты, когда виселица прекратит его мучения. Считай, что Морику очень повезло.

— Жестокость не украшает государя, — бросила Джайри.

Голос её сорвался. Ей показалась странным, что кроме возмущения его ужасными словами, кроме гнева, она испытывает ещё что-то вроде восторга.

Ульвар хмыкнул и снова нежно коснулся пальцами её щеки.

— Скрюченная рука тоже не украшает, — заметил, — однако я её ношу. Джайри, я предупредил. Надеюсь, ты услышала.

Девушке захотелось превратиться в Лэйду и швырнуть что-нибудь об стену. Желательно что-нибудь, что могло бы разбиться с грохотом и оставить несмываемое пятно. Но она мило улыбнулась, опустила ресницы и присела в реверансе.