Побежденное одиночество

– Черт… – пробормотала она как раз в то время, как Кельвин, вынужденный временно молчать, решил, видимо, что период наказания кончился, и начал радостно барабанить ложкой по столу.

Коул при этом грохоте открыл глаза.

– Что такое?

Эшли с усмешкой посмотрела на него.

– Хорошо отдохнули?

Он встряхнул головой и моргнул.

– Извините… Я, кажется, заснул.

– Почти на середине фразы, – подтвердила она, думая, как же ей повезло, что он уснул как раз в тот момент, когда она собиралась сделать вызывающий определенные мысли комментарий, который мог бы разбудить его влечение и настроить его на ее волну. Было бы намного лучше, если бы она смогла выпроводить этого человека и его сына из квартиры, прежде чем сделать какую-нибудь совершенную глупость; если она позволит своей тяге к нему утихнуть, если наконец, вспомнит, что он не подходит для нее, что у них нет ничего общего и (это самое важное!) что у него есть сын, хотя и довольно милый.

Она покормит их обоих, попрощается и это будет концом всему. Она сможет поспать, в чем так нуждается, прочитать сценарий, который предполагалось начать снимать на следующей неделе, надолго засесть в горячую ванну, а затем провести вечер с сестрой Элен и ее мужем, которых она не видела целый месяц. Это будет очень успокоительным завершением напряженных выходных.

Эшли вздохнула от удовольствия, обдумывая все эти мелкие радости, затем посмотрела на Кельвина и Коула. Ее удовольствие сразу же испарилось от перспективы выставить их за дверь. Взбешенная этим новым рецидивом собственной испорченности, она почти побросала обед на стол и уселась рядом со своим гостями.

Она едва поднесла вилку ко рту, как Кельвин в очередной раз ударил ложкой по столу и заревел. Ее тост полетел на пол, она опустила вилку и беспомощно установилась на Коула.

– Кельвин!

Ребенок сразу же замолчал, но его ложка уже была занесена для очередной атаки на стол.

– Что случилось? – встревожилась Эшли.

Внезапно Коул ухмыльнулся так, что это напомнило ей о Рори и сильно снизило его оценку в ее глазах. Если так пойдет дальше, с надеждой подумала она, то не будет проблем с исключением этого человека из ее жизни.

– Я думаю, он голоден, – холодно сказал Коул.

– Но он уже съел целую миску каши, сок и кусок тоста! Кроме того, если он хочет еще, тост прямо перед ним.

– Эшли, он еще не умеет пользоваться ножом, – терпеливо объяснил Коул.

– О… – тихо сказала она, подвигая к себе тарелку Кельвина и разрезая на мелкие кусочки его тост.

Она не хотела встречаться со взглядом Коула. Она чувствовала себя абсолютной дурой, и ей нисколько не нравилось это ощущение. В самом деле, для женщины, которая прекрасно управлялась со своей жизнью, эти выходные доставили очень много хлопот, напомнив, насколько некомпетентна и плохо подготовлена она была для того, чтобы справиться с «хулиганами Гаррисона». И она ничуть не усовершенствовалась с тех пор. Возникло даже несколько неловких моментов, когда она была уверена, что Кельвин гораздо лучше смог бы позаботиться о себе сам.

Удовлетворение, мелькнувшее во взгляде Коула, не укрыл ось от Эшли. Он спросил:

– Чем вы оба занимались все эти выходные?

– Играли в триктрак! – торжественно объявил Кельвин.

Коул взглянул на Эшли:

– Это вы научили его игре?

– Ну, не совсем. Мы немного изменили правила. Это было что-то среднее между триктраком и баскетболом. Он получал два очка и печенье за каждую фишку, которая попадала в мусорную корзину.

– Понимаю… Интересный подход. И сколько печений он выиграл?

– Я точно не знаю. Он прикончил коробку к полуночи, но все равно хотел продолжать игру.

– К полуночи… – упавшим голосом повторил Коул. Он обычно укладывал Кельвина в постель в семь часов, так как считал, что распорядок дня и хороший сон – самые важные вещи для ребенка этого возраста.

– Его всегда так трудно уложить спать? – полюбопытствовала Эшли. – Этот дьяволенок был достаточно бодр в два часа ночи.

– В два часа? – Коул сглотнул.

– Да. Только тогда я заставила его лечь в постель.

– Вы имеете в виду, что до двух часов не старались сделать этого?

– Нет. Я просто подумала, что он сам запросится в постель, когда почувствует себя усталым. Как он это сделал в пятницу. – Она не стала говорить, что дети Гаррисона постоянно не спали далеко за полночь, несмотря на ее постоянные намеки их отца на то, что их оценки улучшатся, если они будут бодрыми в школе.

—С детьми это не всегда проходит… Они любят не спать допоздна, особенно если думают, что пропустят что-нибудь интересное или что это пройдет им безнаказанно.

– И вы рассказываете это мне… – пробормотала она.

– Что, прошу прощения?

– Ничего. Не обращайте внимания.

– Чем еще вы занимались?

– Ходили в магазин! – ответил Кельвин.