Побежденный. Hammered

Ульфур запрокинул голову и искренне расхохотался.

– Вы благословлены, а не прокляты. Со временем вы это поймете. Побегайте со мной под луной и поохотьтесь, попробуйте вкус крови на языке…

– Ха!

Раннвейг закрыла уши руками и побежала прочь. Она не хотела слушать о горячей крови на языке. Я подхватил свою одежду и бросился за ней. Ульфур снова рассмеялся.

– Убегайте, если хотите! Но постарайтесь не оказаться рядом с людьми, когда наступит ночь, иначе вы попробуете горячую кровь человека! – крикнул он нам вслед.

Раннвейг, не останавливаясь, изо всех сил целых полмили мчалась к нашим лошадям; она бежала так быстро, что мне никак не удавалось сократить расстояние между нами, пока мы до них не добрались. Раннвейг задыхалась и плакала, когда мы увидели лошадей: уцелела только одна. От второй остались кровь, кости и куски плоти.

– О, господи! О, господи! – рыдала Раннвейг. – Он сожрал мою лошадь! Гуннар, он сожрал мою лошадь!

– Ну, если из-за этого он не съел нас, то я благодарен лошади, – сказал я.

Она повернулась ко мне и принялась колотить меня кулаками по груди. Ее удары были достаточно сильными, она выпустила наружу всю свою ярость, казалось, началось извержение вулкана.

– Как! Ты! Можешь! Быть! Благодарным! – кричала она, нанося удар после каждого слова. – С нами все кончено! Кончено, ты меня слышал? Мы исцеляемся, как демоны! Мы перестали быть людьми! Мы утратили шанс на спасение! Все кончено!

Продолжая отчаянно рыдать и цепляясь за меня, она села на землю, и я опустился рядом с ней на колени, но не знал, что сказать. Я не мог ей обещать, что все будет хорошо. Как она объяснит своим родным с фермы, от чего погибла лошадь; а если она действительно превратится ночью в волка, всем на ферме будет грозить смертельная опасность. Поэтому, чтобы не подвергать их жуткому риску – и дать себе отсрочку, чтобы сочинить историю для Раннвейг, если мы поймем, что можем вернуться, – мы с ней решили идти дальше по моему маршруту, в сторону Киркьюбайярклёйстюра. Это оказалось очень трудно, потому что оставшаяся лошадь не выносила наших прикосновений. Она испуганно ржала и вставала на дыбы всякий раз, когда кто-то из нас пытался к ней приблизиться, в результате нам пришлось ее отпустить, и она убежала в сторону фермы Хнаппавеллир.

У нас не оставалось выбора, и мы побрели за ней. Мы решили, что сумеем продержаться один день без еды или воды, а рано утром доберемся до фермы. В тот день мы больше не видели Ульфура.

Мы с Раннвейг страшно устали. Ночью мы не сумели поспать, а весь следующий день провели в дороге, так что, когда солнце село, мы дружно повалились на землю под деревом. Мы оба боялись того, что должно было произойти, но у нас не осталось сил на тревогу. Мне даже удалось немного поспать.

Мое пробуждение получилось самым грубым из всех возможных. Мой скелет треснул сразу в сотне мест, потом сросся снова, но совсем иначе, внутренние органы хлюпали и менялись – вам знакома боль, иногда возникающая за глазами? Но когда у тебя начинает расти морда, это невыносимо. Ну, и то, что я был одет, только усложнило положение.

С Раннвейг происходила такая же трансформация. Ее крики и рычание были даже громче моих, а я не пытался сдерживаться. Наконец наша одежда разорвалась, и изменение формы прекратилось. Боль ушла, но мы продолжали лежать под деревом и скулить. Я повернул голову и обнаружил, что вижу много лучше, чем раньше. На том месте, где прежде лежала Раннвейг, появился светло-серый волк в белых носках, окруженный лоскутами одежды.

Я поднялся на ноги – на все четыре – и сделал глубокий вдох. Запахи, о существовании которых я прежде не подозревал, наполнили мои ноздри. Где-то неподалеку была нора полевых мышей; помет устилал землю под поваленным деревом. Я ощущал запах страха лошади на тропе, ведущей в Хнаппавеллир. Мысль о лошади напомнила мне о голоде и о том, что пора начать охоту.

Раннвейг также встала, и она выглядела не менее голодной. Она уловила запах лошади, и мы вместе побежали за ней. Я не знаю, как мы с ней общались; очевидно, на инстинктивном уровне, потому что у нас еще не появилось связи, объединяющей Стаю.

Мне понравилось бежать. Точнее, это был легкий стремительный шаг. Раннвейг оставалась рядом, и мне показалось, что она также наслаждалась движением. Я чувствовал, что лошадь уже совсем близко. Она либо замедлила шаг, либо вовсе остановилась, не зная, куда идти дальше. Но по мере того как мы к ней приближались, нам стали доступны и другие запахи – другие лошади… и люди. Я почувствовал, как у меня потекла слюна; все, что осталось во мне человеческого, ушло куда-то далеко, и мной полностью завладел разум волка. Следующее, что я помню, вернувшее мне сознание, был чей-то голос в моей голове.

«Хорошо. Вы попробовали человеческой плоти. Теперь ваш волк обретет мощь. Сначала его будет трудно контролировать, но со временем вы станете сильными членами Стаи».

«Что? Кто это сказал?» – спросил я.