Побеждённые (Часть 1)

- Ну, вы - другое дело! Вы тогда еще были девочками и не могли пережить так, как я, трагическую муку тех дней. Вы почти не помните людей, которые тогда погибали. Россия взывала к своим героям: они шли, падали, вставали и снова шли. Вот и ваш отец был, очевидно, из числа таких же. Я работала в госпитале в те дни и видела, как эти люди умирали, - в бреду они говорили о России. А те, которые поправлялись, едва встав на ноги, снова бросались в бой. И этот героизм остался непрославленным - наградой были только расстрелы, лагеря... А теперь уже нет таких людей! В советской стране никто не любит Родину, нет рыцарского уважения к женщине, нет тонкости мысли, нет романтизма, ничего нет от Духа! Это - хищники, троглодиты, которые справляют хамское торжество - тризну на костях и на крови. Среди них мне никого и ничего не надо. Знаете, у Некрасова: "Нет, в этот вырубленный лес меня не заманят, где были дубы до небес, а нынче пни торчат!" - Говоря это, Елочка печально смотрела в холодную пустоту камина.

- Вы так говорите, как будто был кто-то, кто был вам бесконечно дорог и кого вы потеряли в те дни, - совсем тихо сказала Ася.

Eлочка вздрогнула.

- Я вам напомнила, простите! И все-таки скажите.., скажите мне - был такой человек, я угадала?

- Был, - тихо проговорила Елочка.

- Кто же он? Офицер, как мой папа?

- Да.

- Он был убит?

- Нет, ранен. Я в госпитале его узнала.

- Вы ухаживали за ним?

- Да, у него было тяжелое ранение. Никогда не забуду, как коротко и часто он дышал... Я все время боялась, что он задохнется.

- Эта рана была смертельная?

- О, нет! В том весь ужас. Ему только что стало лучше... и вот...

- Что же?

- Красные взяли город. Они окружили офицерские палаты и расправились с ранеными. А он ведь еще не вставал с постели. Я в это время болела тифом и ничем не могла помочь. Я даже не могу узнать, как это было. С тех пор все для меня кончилось. Все! - Наступило молчание. - Другие умеют забывать, а я - нет! - сказала опять Елочка. - Я видела его всего несколько дней и все-таки не могу забыть ни одного его слова, ни одного жеста! Я всегда о нем думаю, всегда.

- А он любил вас?

- Нет, состояние его было крайне тяжелое. Романа не могло быть поймите, однако перед операцией он попросил меня не отходить - значит, все-таки чувствовал ко мне доверие, симпатию... Раз он подарил мне флакон духов и, откупоривая, залил мне передник. Это все, что осталось у меня о нем на память.

- Если попросил быть рядом - значит любил. А как его звали?

- Ну, нет! Имени и фамилии я вам не назову! - живо возразила Елочка. Вам знать не для чего, а мне не так просто выговорить. Обещайте, что вы никому не расскажете того, что я рассказала. За все эти годы я не проговорилась никому - вам только.

- Обещаю. О, да - обещаю! Спасибо, что рассказали. А он был красивый? - Нота наивного любопытства прозвучала в голосе Аси.

- Об этом я тогда не думала. Красивый.., но ведь я его видела перевязанным, в постели... И все-таки... по всему - по лицу, по разговору, по каждому жесту - было понятно, что этот человек очень тонко воспитанный. Храбрец с двумя Георгиями!

- Это было так давно... - сказала задумчиво Ася. - А он ведь не был вашим женихом... Неужели вам не хочется снова полюбить и быть счастливой?

Елочка быстро сделала отрицательный жест.

- Нет, не хочу. Не хочу и не могу, не сумею начать сначала. Я не вижу теперь таких людей, как он, а я могу полюбить только такого. Для меня в этом чувстве заключается все - моя любовь к России, моя любовь к героизму, мое преклонение перед человеком, который отдал жизнь Родине! Это все вошло в меня слишком глубоко. Тоска по нему - лучшая часть моей души. Я не хочу увидеть себя с другим, я бы тогда перестала себя уважать.

Ася смотрела на Елочку как завороженная, не смея пошевелиться.

- Я очень люблю стихотворения Блока, - заговорила опять Елочка. Когда я их читаю, мне приходят иногда странные мысли, очень странные... Возможность новой встречи и любовного единения там... после смерти... вне тела. У Блока в стихах о "Прекрасной даме" мысль эта высказана совершенно ясно: "Предчувствую тебя, года проходят мимо..." или "Ты идешь! Над храмом, над нами беззакатная глубь и высь". Вот тогда, при такой встрече, он увидит и оценит мою верность; тогда найдет свое оправдание мое одиночество. Понимаете ли вы, что значит для меня такая мысль и как много она мне дает?

Глаза Елочки ярко светились, каждый нерв дрожал в ее худом и смуглом лице. Ася почувствовала себя совсем маленькой рядом с ней.