Побочные эффекты

Когда отец Феофан заканчивал литию, Алла заметила приближающихся к месту погребения людей. Их было трое. Светловолосый парень в темном светском костюме, мужчина постарше кавказской внешности, очень привлекательный, и невысокий и плотный человек в черном одеянии священнослужителя. Они шли прямо к вырытой для Олега Князева могиле.

– Темка! – тихо вскрикнул Мономах и рванулся вперед. Только теперь Алла поняла, что молодой человек – его сын. Она видела его портрет у Мономаха в доме, но на том снимке парень был лет на десять моложе, еще подросток.

– Ты приехал! – пробормотал Мономах, отстраняясь от Артема и оглядывая его с головы до ног, словно восстанавливая в памяти, как выглядит сын. Они общались по видеосвязи не реже двух-трех раз в неделю, но виделись в последний раз около года назад.

– Как я мог не приехать! – покачал головой молодой человек. – Это же дядя Олег!

– Да, да, конечно… Не могу поверить!

– Я тоже, пап, – вздохнул Артем и приобнял Мономаха за плечи.

На первый взгляд между отцом и сыном не наблюдалось большого сходства. Артем оказался на полголовы выше и шире в плечах. У него было узкое лицо с высокими скулами, а волосы светлее, чем у Мономаха. Лишь широко расставленные светло-серые глаза, совершенно одинаковые, выдавали в мужчинах близких родственников. А еще Алла заметила сходство в мимике, что часто встречается, если члены семьи достаточно близки. Интересно, унаследовал ли Артем Князев свою аристократичную внешность от матери, или она досталась ему от какого-то другого родственника? Бывшей жены Мономаха на кладбище не было, а его родители стояли рядом с ним, и ни в одном из них Алла не наблюдала черт внука. Отец Мономаха держался стойко, а вот мать находилась в ужасном состоянии и цеплялась за локоть мужа, словно за спасательный круг. Алла подумала, что она, несмотря на то, что приходилась Олегу мачехой, видимо, сильно его любила.

Вторым мужчиной оказался какой-то близкий приятель Мономаха – они не пожали руки, а обнялись, и Алла слышала, как Мономах обратился к нему по имени – Диду. Третьего прибывшего он, похоже, не знал, потому что спросил у сына:

– Кого это ты привел?

– Это отец Порфирий, – ответил Артем. – Он может кое-что нам рассказать, но это потом, после…

– Тебе удалось встретиться с патриархом?

– Я все-все тебе расскажу после похорон, хорошо?

Когда отец Феофан закончил литию, три кладбищенских работника стали опускать гроб в могилу. Мономах прикрыл глаза и судорожно выдохнул.

– Чего ты? – спросил Гурнов. Почти все время в морге, в часовне и здесь, на кладбище, он простоял плечом к плечу с другом, словно боясь отпустить его от себя даже на минуту – вдруг что-то плохое случится? Хотя, судя по всему, все самое худшее уже и так произошло.

– Не могу отделаться от мысли, что в гробу не Олег, – тихо ответил Мономах. – Этого просто не может быть, понимаешь? Ну не мог он так задешево себя…

– Не забывай, что уже доказано: его убили преднамеренно, и Суркова, можешь не сомневаться, этого так не оставит!

– Да я и не сомневаюсь…

Могилу засыпали землей. В какой-то момент на крест, временно установленный на образовавшемся холмике, села птица. Это был не голубь, а какая-то маленькая лесная птаха, названия которой не знал никто из присутствующих, мало что смыслящих в орнитологии. Она покрутилась на своем «насесте», чирикнула что-то и, взмахнув зеленоватыми крыльями, улетела. Алла подумала, что, будь она верующей, обязательно восприняла бы это, как знак Божий: он послал пернатое создание проводить в последний путь своего сына… Но она, конечно же, понимает, что это – просто совпадение, ведь вокруг кладбища много деревьев и полным-полно птиц!

По окончании церемонии Диду уехал, тепло попрощавшись с Мономахом и Иваном. Остальные, включая Артема и отца Порфирия, уселись в микроавтобус. Ехали в полном молчании, исключая батюшек, которые вполголоса вступили в какую-то богословскую беседу. Алла поняла, что они, по-видимому, давно знакомы, но смысл их разговора ускользал от нее. Отчасти потому, что его предмет был ей чужд и непонятен, а отчасти из-за Мономаха. Все время от кладбища до часовни, где служил отец Феофан, он сидел, уставившись в окно с каменным выражением на лице. Алла видела, что он переживает, но не может себе позволить выплеснуть чувства перед теми, кто его любит. Возможно, в этом кроется причина того, что мужчины живут гораздо меньше женщин? Если бы они имели способность, как представительницы слабого пола, бурно выражать эмоции, а не держать все в себе, может статься, им удалось бы значительно продлить свое существование?