Побочный эффект

– Хозяка квартиры. – охотно ответил Стежнев. – Одна из двух женщин, о которых я вам говорил. Точнее девушка двадцати пяти лет. По заключению психиатрической экспертизы сумасшедшая. Тронулась рассудком после трагической смерти родителей. Москвичка, замкнута, вступает в общение только с охранниками и только когда испытывает сексуальное желание. Ни с одним из охранников не проявляла никаких признаков особого ума или хитрости.

– С этим проявила, как я понял.

– Да, и это само по себе уже достаточно странно, – генерал потянулся за трубкой, лежащей на столике. – Мы допускаем возможность симуляции безумия девушкой, но и в этом случае остается вопрос – почему она открылась именно нашему рецепиенту.

– У нее была прична симулировать безумие? – эксперт стряхнул пепел в прозрачную пепельницу.

– Возможно. Но это к вашей работе не имеет отношения.

– Напрасно вы так считаете. В психиатрии к подобным симуляциям относятся довольно скептически. Понимаете, для них необходим особенный склад психики, который сам по себе находится на границе действительной патологии. Совершенно здоровый человек просто не в состоянии обвести вокруг пальца более или менее компетентную комиссию. Вы понимаете, о чем я?

– Вполне, – кивнул Стежнев, бросив короткий взгляд на Вадима.

Тот слушал молча, удерживая лед на затылке. Ученый продолжил:

– В связи с этим я могу педположить, что ваш эксперимент вызвал у рецепиента некоторую, еще не изученную, форму безумия. Это в какой-то степени объясняет возникший психологический контакт между рецепиентом и хозяйкой квартиры.

– Рыбак рабака видит издалека, – усмехнулся генерал, раскуривая трубку.

– Выходит, мы имеем дело с обычным психом? – поморщившись, спросил Вадим. – Хороший эксперимент, сказать нечего.

– Я бы не спешил с подобными выводами, – пожал плечами эксперт. – Область человеческой психики еще недостаточно изучена, поэтому может нести в себе массу сюрпризов. Современная психиатрия не вполне может провести границу между нормой и патологией, не говоря уже о более тонком анализе. Фактически мы топчемся вокруг симптоматики и нескольких краегульных камней, не в силах заглянуть дальше.

– Что вы имеете ввиду? – насторожился Стежнев.

– Возможности человеческой психики. Вы же сами просили не опираться только на современные научные представления, а использовать некоторые зарождающиеся гипотезы. К примеру сущесвует, причем довольно давно, гипотеза о происхождении гениальности из определенной формы безумия. Точне, согласно этим представлениям, гениальность как раз и является формой безумия.

– При чем здесь гениальность? – не понял генерал, посапывая трубкой.

– Видите ли, мы вообще не можем в точности определить, что в сфере психики является нормой, а что отклонениями. В данном случае совершенно неправомерно опираться на теорию преобладающего большинства. Здесь боле корректным будет определить норму, как состояние, наиболее благоприятное для развития человечества вообще и человека в частности.

– Тогда безумие под названием «гениальность» следует признать нормой?

– Вполне. Ведь если бы человечество сплошь состояло из гениев, оно бы развивалось значительно быстрее и эффективнее.

– Кто бы тогда кормил это человечество? – криво усмехнулся Вадим. – Гении не способны работать на заводе, за конвейером они быстро перейдут в гораздо менее продуктивную форму безумия. А без этого какая кормешка?

– Вы совешенно правы, – кивнул эксперт. – Возможно именно поэтому гениев меньшинство в процентном соотношении.

– Кажется, мы несколько уклонились от темы, – напомнил Стежнев.

– Напротив, мы к ней приближаемся. Внушение мыслей на расстоянии, увеличение физической силы и скорости реакции, даже левитация, если хотите, входят в список зафиксированных человечеством случаев, но современная наука их до недавнего времени отрицала, поскольку не могла объяснить.

– Разве сейчас не отрицает?

– Вы знаете… – эксперт задумчиво затушил окурок в пепельнице. – После зарождения и развития квантовой физики наука перестала опираться на один из базисных принципов познания мира. На так называемый здравый смысл. В квантовой физике с нашей точки зрения его попросту не существует, поэтому руководствоваться в ней можно лишь прямыми измерениями и формулами, созданными на их основе. И если в результате вычислений белый цвет вдруг окажется черным, мы обязаны будем этому верить, поскольку больше верить попросту нечему. Наши органы чуавств не приспособлены к работе в столь тонких средах, как квантовые, а здравый смысл по большей части как раз на них и опирается.

– И тогда мы обязаны будем перефразировать афоризм Козьмы Пруткова, – понимающе кивнул Стежнев, – говоря теперь в строгой противоположности: "Верь глазам своим, если на клетке со львом написано «Тигр».

– Да. Так что теперь наука не отбрасывает наблюдения, результат которых противоречит здравому смыслу. Она пытается понять их причины и выявить взаимодействия.

– Похвально, – кивнул генерал, выпуская изо рта дым. – Значит вы можете предположить реальность описанных нами явлений?